Как изменится направление развития ВМФ России-
События на Украине уже очень серьезно изменили политический климат во всем мире, и очевидно, что перемены будут углубляться. Самое серьезное охлаждение отношений между Россией и НАТО за все постсоветское время не может не привести к изменениям в планах развития Вооруженных сил, особенно такого политически значимого вида ВС, как военно-морской флот.
Океан: сокращение аппетитов
Пожалуй, наиболее масштабные перемены коснутся планов развития сил океанской зоны. Учитывая очевидное смещение приоритетов в этом вопросе от демонстрации флага и проекции силы на заморских ТВД к издавна привычной для ВМФ России проблеме обеспечения боевой устойчивости морских ядерных сил и борьбы с флотом все того же «вероятного противника», коррекция ожидается достаточно масштабной, хотя и не слишком болезненной, в силу того, что строительство нового океанского флота еще толком не начиналось.
В первую очередь, судя по всему, «под раздачу» попадут планы создания экспедиционных сил: пресловутые «Мистрали», основным назначением которых является обеспечение присутствия на отдаленных театрах, с трудом вписываются в новую политическую реальность. По информации от компетентных источников, близких к российскому военному ведомству, руководство Минобороны «морально готово» к возможному отказу Франции от поставок универсальных десантных кораблей типа «Мистраль», полагая, что возвращенным средствам плюс неустойке можно будет найти лучшее применение.
Вместе с тем, представляется очевидным, что даже если «Владивосток» и «Севастополь» будут поставлены, им, в первую очередь, предстоит выполнять задачи кораблей управления — подобные боевые единицы флоту будут нужны при любом варианте развития событий.
Скорее всего, будут подвергнуты ревизии планы постройки новых авианосцев для ВМФ России. При всей полезности этих кораблей, в том числе и в действиях «флот против флота», очевидно, что 300-500 миллиардов рублей, которые придется потратить на постройку авианосца, кораблей его эскорта и самолетов авиакрыла, в условиях дефицита средств можно израсходовать более рационально — в частности, на усиление атомного подплава и береговой авиации флота, введя в строй дополнительно 4-5 атомных подводных ракетных крейсеров проекта 885 и закупив несколько десятков многоцелевых истребителей и/или патрульных самолетов. Это не только повысит возможности флота в борьбе с главным «вероятным противником», но и даст дополнительные возможности по использованию ВМФ в локальных конфликтах близ границ России: дополнительные носители современных крылатых ракет и многоцелевые истребители в этих конфликтах никогда не бывали лишними.
Имеющийся же авианосец «Адмирал Кузнецов», очевидно, ждет давно необходимый кораблю ремонт и дальнейшая служба с основной задачей в виде сохранения соответствующих кадров и опыта, который пригодится, когда новые авианосцы все же решат строить.
Скорее всего, останутся неизменными планы модернизации двух атомных ракетных крейсеров — «Адмирала Нахимова», за который всерьез взялись в этом году, и «Петра Великого», которому вывод на капитальный ремонт и модернизацию предстоит в течение ближайших 4-5 лет. Причина в диапазоне возможностей этих кораблей: большое количество универсальных пусковых установок, позволяющих применять практически всю современную номенклатуру ракет ВМФ, позволяют найти крейсерам применение в любом сценарии морской войны.
То же самое касается планов модернизации газотурбинных ракетных крейсеров проекта 1164, а также планов строительства перспективных эсминцев, проект которых разрабатывается под шифром «Лидер». Стандартизация пусковых установок и универсализация ракетных комплексов обеспечивает востребованность этих кораблей практически в любой обстановке.
ДМЗ: сдвиг вправо
Основу кораблестроительной программы ВМФ в дальней морской зоне (ДМЗ) продолжают составлять сторожевые корабли ДМЗ, они же фрегаты, двух проектов: новейшего 22350 и компромиссного 11356Р. Появление кораблей проекта 11356Р, созданных на основе разработанного для Индии проекта 11356 (тип «Тальвар»), в свою очередь основанного на корпусе и общекорабельных механизмах отработанного советского проекта 1135 «Буревестник», в кораблестроительной программе было вызвано проблемами со строительством фрегатов проекта 22350. Эти трудности, связанные не столько с кораблестроением, сколько с поставками новых систем и агрегатов — от энергетической установки до нового зенитно-ракетного комплекса, артиллерии, гидроакустики, постепенно решаются, однако очевидно, что программа постройки кораблей обоих проектов неизбежно затянется ввиду украинского кризиса.
Фрегат «Адмирал Григорович» Фото: Игорь Зарембо / РИА Новости
В ближайшие 2-3 года, если отношения с Украиной в этой части не будут нормализованы, российской промышленности предстоит ликвидировать зависимость от смежников в Николаеве в производстве газотурбинных энергетических установок. Учитывая потенциал того же НПО «Сатурн» в Рыбинске и уже имеющиеся у него наработки, задачу можно считать решаемой, однако очевидно, что ни контракт на постройку шести фрегатов проекта 11356 до 2016 года включительно, ни планы постройки к 2018 году восьми фрегатов проекта 22350 реализованы не будут. Сдвиг «вправо» составит не менее тех самых двух-трех лет, и это в свою очередь требует обратить внимание на ремонт и модернизацию имеющихся в составе флота сторожевиков и больших противолодочных кораблей. Известно, что серьезный ремонт с восстановлением полного функционала энергетической установки и модернизацией предстоит черноморскому ветерану — БПК «Керчь» 1971-74 годов постройки, равно как и более молодым БПК проекта 1155. Целесообразность капремонта и модернизации эсминцев проекта 956 оспаривается — не самая удачная энергетическая установка делает эту работу довольно дорогостоящей при отсутствии уверенности в эффективности конечного результата.
Вероятно, по мере того, как проблемы с комплектующими будут решены, стоит ожидать дополнительных заказов на корабли этого класса. В настоящее время практически решенным считается вопрос по третьей тройке фрегатов проекта 11356Р (пока заказано шесть), и не исключено, что их общее количество вырастет до 12. То же самое касается новейших фрегатов проекта 22350.
Подплав: возвращение противостояния
Российский подводный флот, атомный в первую очередь, остается основой боевой мощи ВМФ. Прежде всего это касается морских стратегических ядерных сил (МСЯС), которые, очевидно, останутся в ранге «священных коров» Госпрограммы вооружения, наряду с наземными СЯС и силами воздушно-космической обороны. Значение МСЯС в существующей политической обстановке будет только расти: скрытность и мобильность подводных ракетоносцев, будь то модернизированные «Дельфины» советской постройки или новейшие «Бореи», обеспечивает гораздо большую устойчивость морской компоненты СЯС в случае первого удара противника и гораздо большие шансы на прорыв его систем ПРО.
Экипаж АПРК «Северодвинск» Фото: пресс-служба ОАО Севмаш
Вместе с тем, если СЯС, морские в том числе, строят для того, чтобы их никогда не пришлось применять, то следующим дальше в иерархии многоцелевым подлодкам, напротив, предстоит готовиться к более интенсивному применению. Российскому флоту так или иначе придется решать проблему «океанского сдерживания» — создания постоянной угрозы для боевой устойчивости МСЯС противника и его надводного флота, возрастающей по мере приближения к границам России. Это требует ускоренного строительства новых многоцелевых лодок, и, видимо, расширения планов модернизации субмарин советской постройки. Не меньшего внимания требуют и НАПЛ — неатомные подлодки, необходимые для решения боевых задач в Черном море, на Балтике, а также отчасти в Средиземном и Японском морях и в прибрежных районах океанов.
При этом нужно иметь в виду, что даже в относительно «травоядные» 1990-2000-е годы противостояние под водой было куда острее, чем наверху: оставляя в стороне многочисленные вопросы о причинах трагедии АПЛ К-141 «Курск» в 2000 году, можно отметить, что лодки и в других случаях достаточно регулярно возвращались с боевой службы со следами «соприкосновения». Есть все основания полагать, что градус противостояния может вырасти, особенно по мере того. как ВМФ России начнет регулярно вводить в строй серийные новые и модернизированные подлодки.
Ближняя зона: больше и кусачее
В ближней морской зоне, прикрываемой кораблями класса корвет, малыми ракетными и малыми противолодочными кораблями, а также прочими единицами так называемого «москитного флота», особых перемен ждать не приходится. В первую очередь, здесь требуется простое увеличение объемов строительства в виду необходимости скорейшей замены большого количества устаревших кораблей и катеров советской постройки.
Самая главная перемена здесь, видимо, уже произошла: судя по имеющимся сведениям, корветы проекта 22380/385 признаны чересчур дорогостоящими и сложными для решения задач в БМЗ, и программа их строительства будет сокращена, а возможно, ограничена уже построенными и заложенными кораблями (четыре построены, еще пять находятся в строительстве). Основными корветами ВМФ России, судя по всему, предстоит стать кораблям проекта 22160, строительство которых началось в 2014 году.
За счет меньшей стоимости и упрощенного состава вооружения их, в потенциале, можно строить в значительно больших количествах, при этом современные системы вооружения российской разработки позволят, в сочетании с другими средствами, обеспечить паритет с ВМС основных соседей России в ближней морской зоне и оказать эффективную поддержку главным силам флота в дальней морской и океанской зонах.
***
Возвращение реалий холодной войны неизбежно должно было повлечь и изменения в планах обновления флота, однако говорить о прямом копировании советского подхода явно не приходится. Причины — нехватка средств и отнюдь не всегда высокая эффективность решений советского периода. Очевидно, впрочем, что как и в СССР, политическое руководство России рассматривает флот как важнейший политический и военный инструмент. Роль ВМФ России в событиях 2008 года в Грузии, в сирийском конфликте 2011-14 годов. наконец, в крымском кризисе февраля-марта 2014,еще ждет своего исследователя.
Флот даже не в лучшем состоянии продемонстрировал способность решать важнейшие политические задачи — от прямого воздействия на противника (действиями морской пехоты и боевых кораблей в 2008) до доставки военных грузов (Сирия) и сдерживании оппонента, в том числе за многие сотни и даже тысячи миль от районов ключевых событий. Это позволяет утверждать, что развитие ВМФ может идти в любом направлении, кроме одного: отказываться от океанского флота как инструмента внешней политики Россия не будет точно.
