В рамках "Открытого диалога", который состоялся 16 октября в Москве, лауреат Нобелевской премии, вице-президент РАН, выдающийся физик Жорес Алферов поделился с Накануне.RU мнением о задачах современной науки и образования, а также рассказал, где находятся колыбели будущих нобелевских лауреатов.
О парадигме отечественной науки
Основная проблема российской науки сегодня – невостребованность наших научных результатов экономикой и обществом. Очень любят обсуждать финансирование, мозговую утечку. Это все следствия. Если власти наука нужна, находятся деньги и возможности ее развивать. Самая характерная черта России, которая, по-прежнему, вселяет долю известного оптимизма – колоссальная талантливость нашего народа. Я смотрю в будущее с оптимизмом по той причине, что все пессимисты уехали из страны. Но для того, чтобы этот оптимизм имел серьезную, реальную основу, нужно многое сделать.
Наша экономика построена на сырье. Очень многое за четверть века изменилось, в том числе и в производстве углеводородов. Бурное развитие получили информационные технологии: микроэлектроника, программное обеспечение, позволившие необычайно быстро проводить финансовые операции. С их помощью можно даже провоцировать финансовые кризисы. В чем-то США начинают терять технологическое лидерство, что, с моей точки зрения, плохо. Мы же за 25 лет оказались на обочине технологического развития. Мы были выброшены из эффективного и крупномасштабного процесса развалом СССР, так называемыми реформами в науке, когда ликвидировали массу прикладных институтов. Упразднили известную "десятку" промышленного министерства, которая производила 60% высокотехнологичной гражданской продукции. Средмаш, Электронпром, Радиопром, Авиапром, Судпром при другом реформировании могли стать успешными транснациональными компаниями. Вместо этого мы все сломали и выбросили псу под хвост.
Сегодня нам даже сложнее, чем в послевоенное время, когда приходилось решать массу задач. Скажем, компьютер мог появиться и у нас. Исследования полупроводников начались еще в начале 1930-х годов по инициативе Абрама Иоффе. И хотя все силы в то время были брошены на решение атомной проблемы, процесс сопровождался огромным вниманием к развитию образования и науки. Были достигнуты блестящие результаты, одним из которых стало рождение московского Физтеха. Очевидно, что нужно менять экономическую модель развития общества. Лозунг Путина, что к 2020 году надо иметь 25 млн высокотехнологичных рабочих мест – прекрасный лозунг для науки и образования. Мы иначе должны готовить специалистов. Может быть, стоит возродить настоящий Госплан. Не в том виде, каким он был последние годы, когда планировалось чересчур много. Но стратегическое планирование должно быть.
О реформировании Российской академии наук
Ее уничтожили. Какая это реформа-! Когда этот кошмар произошел, в Белоруссии, например, тоже появились "желающие" модернизировать науку. Но президент Лукашенко молодец. Он собрал ученых и сказал, что никакой реформы РАН - ядра белорусской науки - делать не будет. Они сосредоточились на национальном развитии организации. То же самое нужно было делать и нам. Да, Академия нуждалась в изменениях, в том числе и в кадровом составе. Тем не менее, необходимо было развивать ее, а не превращать в клуб ученых.
О реформе образования, от школьного этапа до высшего звена
Под реформой всегда понималось, что нужно сломать то, что было. Я не министр образования. Но то, что уровень образования упал – безусловно. ЕГЭ - это совсем не то. Не решена проблема нехватки учителей. Дистанционное образование важно, нужно пользоваться всеми этими достижениями. Но все-таки главное – человеческое взаимодействие. Я за то, чтобы сохранялись сельские школы, даже когда они маленькие. Учителям надо зарплату платить. А наши деятели придумали подушевое финансирование и в школах, и в вузах. Оно делает крайне низким общий уровень образования! Закон об образовании – это кошмар. У меня нет никаких антирелигиозных мотивов, сегодня церковь может играть хорошую роль в славянском объединении. Но, простите, чтобы мы с РПЦ согласовывали курсы и лекции…
MIT (прим. - Массачусетский технологический институт) сегодня хуже, чем был. Линкольновская лаборатория лет 40 назад была ведущей по многим позициям. Калифорнийский технологический институт – блестящий. Но в то время, когда их еще не было, Абрам Иоффе создал физико-механический факультет в Политехническом институте в 1919 году. Сегодня все сложнее. Инженер должен знать программное обеспечение, информатику, физику, математику, биологию и медицину. Однако в большом масштабе новое может принести вред. Одновременно нужно соблюдать общий стандарт и пробовать новые вещи.
О роли научных школ для развития цивилизации
Кто в России нобелевские лауреаты по науке- Институтов сотни, а все лауреаты вышли из трех учебных заведений: Физического института им. П.Н. Лебедева, Института физических проблем им. П.Л. Капицы и Ленинградского Физтеха. В последний я попал по распределению. Если б мне так не повезло, я бы не был лауреатом. Работы нобелевского класса появляются в научных школах. В США такими центрами служат Беркли, Калифорния, Санта-Барбара.
Уезжают из всех стран. Из Германии, Франции, Англии все едут в США, так как там эти школы развиты. Исследованиями там заниматься лучше, результаты ученых востребованы. Наука интернациональна, а доход от нее - национальный. Поэтому важно возрождать научные школы, хотя это очень непросто.
