Вопиющий факт заставил в пятницу лидеров российской науки собрать третью, внеочередную сессию Конференции научных работников. Минобрнауки и Федеральное агентство научных организаций (ФАНО) выпустили проекты нормативных документов о новой методике распределения государственных субсидий и реструктуризации научных организаций.
Согласно им науку ждет уже не реформа, а революция — после сокращения количества рабочих мест в институтах (есть опасения, что секвестр коснется порядка 60 процентов сотрудников) российский научный мир скукожится до нескольких «особо актуальных» лабораторий, которые и станут основными поглотителями бюджетных средств. Собравшись в главном зале РАН на Ленинском, 32, ученые высказали свое недовольство присутствующим на мероприятии авторам проектов и выработали комплекс неотложных мер, которые на самом деле нужны сейчас российской науке. На сессии присутствовала корреспондент «МК».
Для начала поясним, что это было первой сессией Конференции научных работников (напомним, что этот орган создан для борьбы со злоупотреблениями чиновников в ходе проведения реформы РАН), на которой присутствовал представитель Министерства образования и науки. Кроме заместителя министра Людмилы Огородовой оппозиционное собравшимся крыло представлял заместитель главы ФАНО Алексей Медведев. Говорят, на мероприятие звали даже премьер-министра, но он приехать не смог по уважительной причине.
Основную мысль большинства собравшихся выразил академик РАН Валерий Рубаков, сказав, что научное сообщество не согласно с введением приоритетных научных направлений, которые и будут получать выделяемые деньги. «Те средства, которые раньше выделялись на базовое финансирование всех институтов, теперь переведут в разряд конкурсных. Это может привести к закрытию целых направлений в науке, — сказал академик. — Но кто знает, может, еще лет через 10 именно они и станут приоритетными».
К слову, Рубаков, как главный научный сотрудник Института ядерных исследований РАН, ранее не раз приводил в пример одно из ключевых направлений своего института — квантовую теорию черных дыр. Сегодня фундаментальные исследования, проводимые в этом направлении, могут показаться чиновникам ненужными, не приносящими сиюминутную прибыль, а завтра — оказаться основными для понимания главных физических законов Вселенной, создания квантовых компьютеров и так далее.
Еще одним пунктом обсуждаемого проекта «Об утверждении методических рекомендаций по распределению субсидий» стало введение нового понятия «ведущий ученый». Нет, есть, конечно, индивидуалисты вроде математика Григория Перельмана, но ведь таких очень мало. На самом деле «ведущий ученый» — это понятие сугубо коллективное, потому что успех руководителя какого-то направления в науке определяется, как правило, целой командой его единомышленников. «Я не хочу, — сказал Рубаков, чтобы, к примеру, из-за меня на улицу были выброшены мои коллеги», — чем вызвал бурные аплодисменты зала.
Представитель ФАНО Алексей Медведев попытался убедить собравшихся в том, что не следовало бы распылять ресурсы (на всех), лучше аккумулировать их в наиболее прорывных направлениях, но зал ответил возгласами: «Позор!» В конце концов Людмила Огородова успокоила ученых, что документы пока не утверждены, высказала надежду на дальнейшее обсуждение и предложила Конференции научных работников выдвинуть конкретных своих представителей для конструктивного общения с чиновниками.
В итоге учеными был предложен комплекс неотложных мер по развитию науки в России: это обязательное базовое финансирование фундаментальной науки с проведением объективной оценки результативности всех научных организаций, целевая поддержка лидеров от науки за счет выделения дополнительных средств, воссоздание и развитие научной инфраструктуры.
