Уже в этом году может быть принят на вооружение атомный подводный крейсер «Северодвинск». Сверхсовременная универсальная подлодка четвёртого поколения разработана в ОАО «Санкт-Петербургское морское бюро машиностроения «Малахит».
Концептуально проект «Ясень», головным кораблём которого стал подводный крейсер «Северодвинск», оказался чуть впереди разработок многоцелевых атомоходов, созданных нашими коллегами из США. Особенность «Ясеня» в том, что он оснащён ударным комплексом, который помимо торпедных аппаратов – они впервые в практике отечественного кораблестроения размещены под углом к диаметральной плоскости – включает ещё и вертикальные пусковые установки крылатых ракет. Причём из одних и тех же установок и торпедных аппаратов может без переоборудования применяться оружие разного назначения. То есть сегодня вышли с боекомплектом, чтобы решать задачи, допустим, по борьбе с надводными кораблями и подлодками – завтра перезагрузились и готовы залповым огнём поражать береговые цели. Механика и бортовое радиоэлектронное оборудование без проблем работают с разными типами оружия.
Эффективность массированного применения крылатых ракет именно с борта атомных субмарин класса «Лос-Анджелес» мы наблюдали во время войны в Ираке.
В этом плане концепция «Ясеня» с его высокоточным оружием приобрела особую ценность, заиграла новыми красками. В чём огромная заслуга десятков научно-производственных коллективов, каждый из которых, разработав свою систему, внёс лепту в новый атомоход. Ведь «Малахит» как проектное бюро является хоть и ключевым, но всё же элементом в создании корабля.
«Северодвинск» был заложен в 1993 году, однако работы по нему начались много раньше. Это были концептуальные изыскания, которые наше бюро вело совместно с центральными институтами судпрома: ЦНИИ имени Крылова, ЦНИИ конструкционных материалов «Прометей», ЦНИИ технологии судостроения, и, конечно, учёными Минобороны. Вначале были поисковые разработки, направленные на принципиальные исследования архитектурно-конструктивного типа корабля (однокорпусный, двухкорпусный, частично однокорпусный), вопросов компоновки носовой оконечности, потому что размещение торпедных аппаратов, установленных под углом – не самоцель. Важно тут же предусмотреть гидроакустический комплекс с высоким потенциалом, максимально отгородить его от помех, которые создаёт сам корабль с размещённым на нём оборудованием. Параллельно свои комплексные работы в области повышения энергетических характеристик вели предприятия Росатома: проект «Ясень» оснащён новой паропроизводящей установкой, которая существенно отличается от агрегатов третьего поколения. И так – по каждой системе атомохода. Об этом мало кто сейчас вспоминает, видя, какой красавец-крейсер получился, но мы знаем, что в основе готового корабля – гигантский труд тысяч профессионалов высочайшего класса, да ещё на рубеже эпох, когда великую страну с колоссальнейшим научно-производственным потенциалом разваливали.
К счастью, всё самое лучшее и ценное для обороны нашего государства удалось сохранить. И хотя в «Ясене» реализована концепция многофункционального корабля, которая родилась в СССР в начале 80-х годов, она не устарела. К тому же за время постройки ряд конструкций существенно модернизирован, и сейчас это уже не совсем тот крейсер, что закладывался в 1993-м. Полностью изменены комплексы радиоэлектронного вооружения, которые определяют его боевую эффективность, другие системы. В результате получился многоцелевой многофункциональный крейсер – основа морских сил общего назначения.
Теперь важно перейти к серийному строительству проекта «Ясень» со всеми ноу-хау, отработанными на головном корабле «Северодвинск». Верю, это нам удастся.
В соответствии с государственной программой вооружений, разработанной по инициативе Владимира Путина, в прошлом году Министерство обороны впервые за многие годы предложило заключить контракт на серию кораблей, которые следует построить в определённом количестве за заданное время. Могу сказать: это позволит оснастить российский флот необходимым числом универсальных подводных крейсеров. Благодаря долгосрочному планированию, и «Малахит», и «Севмашпредприятие», и Объединённая судостроительная корпорация, и ещё сотни организаций, создающих различные системы и комплектующие, видят перспективы, могут формировать производственную загрузку на обозримое будущее, планировать техническое перевооружение, готовить специалистов. Тем более, впервые по заключённым контрактам одним из обязательств заказчика, то есть Министерства обороны, стал график платежей. Правда, все мы были свидетелями порой весьма острой дискуссии между военным ведомством и судостроителями. Представители заказчика говорили: «Вы просите слишком много средств», – а корабелы доказывали, что за предлагаемые деньги при нынешних ценах на материалы и оснастку, энергетических тарифах, транспортных расходах программу не выполнить. Мне кажется, в данной ситуации важно соблюдать два условия. Во-первых, необходима абсолютная прозрачность со стороны разработчиков и промышленников – вплоть до каждой детали и технологической операции, чтобы военные видели, за что платят деньги. А во-вторых, Министерством обороны должны быть проработаны и задокументированы чёткие правила, по которым будет обеспечиваться создание продукции военного назначения с длительным циклом изготовления. По этим договорённостям, понятным и принятым сторонами, и должны производиться все расчёты.
Что касается открытости судостроительного бизнеса – даже мы переходим на конкурсы по закупке радиоэлектронного вооружения, агрегатов и систем, которыми комплектуется корабль. Уровень затрат других организаций, участвующих в разработке каждого проекта – весьма весомая величина. Если взять все расходы на научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки при создании той же подводной лодки за 100%, то доля «Малахита» 20%, а 80% приходится на наших партнёров, конструирующих радиоэлектронные, боевые, энергетические и прочие системы. Аналогично и при строительстве. Большая часть расходов приходится не на верфь, где формируется готовый крейсер, а на предприятия-смежники. Тем более, в силу объективных причин мы зачастую имеем дело с безальтернативными поставщиками, к примеру, тех же атомных энергетических установок или ракет. Вот почему необходим строгий и объективный расчёт при формировании окончательной стоимости корабля. Причём переход на новую систему финансирования оборонной продукции важно производить, не останавливая производственной цепочки по уже строящимся проектам и не откладывая закладку перспективных кораблей до окончательного принятия правил в области ценообразования.
А поскольку стратегические изделия во всех отраслях у нас пока, увы, по пальцам можно пересчитать, полезно ввести ручное управление каждой постройкой с персональной ответственностью за объект. Новый вице-премьер по ВПК Дмитрий Рогозин говорил о необходимости создания некой структуры – скорее всего, агентства, которое будет координировать создание спецтехники. Но, вероятно, больший авторитет должен быть и у Военно-промышленной комиссии, отвечающей за стратегическое развитие нашей обороны и «оборонки», где также стоит отслеживать выполнение взаимных обязательств между заказчиками, разработчиками и производственниками в режиме реального времени. Наша межведомственная рабочая группа по подводным лодкам, куда входят представители проектантов, судостроителей и Минобороны, работает достаточно эффективно. Научно-производственных мощностей для выполнения уже заключённых контрактов в отрасли хватит.
Важно только своевременно поставить задачи – какой корабль, с какими параметрами, для достижения каких целей необходим, а лучше – понадобится в отдалённой перспективе. Ведь прежде чем изделие появится на кульмане, а сейчас – в компьютере инженера, ему предшествует некая концепция.
Один из удачных проектов «Малахита» – компактная подводная лодка «Пиранья», предназначенная для разведывательных и диверсионных операций, в том числе в территориальных водах вероятного противника. Это корабль с относительно небольшой автономностью и сокращённым экипажем, способный доставить вплотную к береговой черте группу боевых пловцов, которые прямо под водой методом шлюзования могут выйти из подлодки, достать из контейнеров снаряжение, добраться до целей на суше и выполнить задание. Сейчас подразделения специального назначения развиваются в мире весьма активно, и если поступит заказ от Минобороны, такой корабль может быть создан в кратчайшие сроки. Хотя в принципе подобные задачи решаются и с помощью многоцелевых подводных лодок, которые имеют большую автономность и смогут незаметно оказаться в любом районе Мирового океана. Впрочем, «Пиранью» можно «пристегнуть», например, к крейсеру – у «Малахита» есть такие технологии.
Спектр использования компактных субмарин весьма широк. Не случайно мы предлагаем подлодки на базе «Пираньи» с разными комбинациями торпедного и радиоэлектронного вооружения иностранным заказчикам. В любом случае эти корабли с водоизмещением до тысячи тонн вполне доступны и по функциональным, и, что немаловажно, по ценовым параметрам. «Пиранья» проста в освоении, экономична в работе. Потенциальными покупателями таких подлодок могут быть даже государства, которые не обладают опытом эксплуатации морской техники.
Каждая из разработок «Малахита» уникальна в своём роде.
Минувшим летом проведены полномасштабные испытания обитаемого подводного аппарата «Консул», спроектированного нашим бюро по заказу Минобороны. Он погрузился на предельную шестикилометровую глубину, успешно выполнил все поставленные задачи и принят в состав Военно-морского флота России. Это существенное достижение.
Техника для работы на больших глубинах сама по себе на грани конструкционных возможностей. Её создание предъявляет особые требования к культуре производства, материалам, технологическим процессам. Малейшее отклонение может привести к печальным результатам. Это своего рода индикатор научных разработок, проектных навыков в высокоинтеллектуальной сфере.
По объективным причинам глубоководная техника – мелкосерийная (если не штучная) и интернациональная. Здесь широко используется кооперация. Порой государству нет смысла изобретать весьма недешёвые системы – проще воспользоваться имеющимися на рынке. Тем более, что кроме сугубо оборонных целей аппараты активно используются в общечеловеческих проектах – фундаментальных исследованиях Мирового океана, для проверки научных гипотез и решения вполне практических задач, скажем, по разработке полезных ископаемых на шельфе или обозначению государственных границ в Северном Ледовитом океане. Наши российские «Миры» успешно провели запланированные изыскания. С подобными задачами, несомненно, справятся и новые аппараты «Русь» и «Консул», имеющие на борту весь необходимый комплекс оборудования и радиоэлектронного вооружения, гидролокаторы бокового и кругового обзора для съёмки морского дна, роботы-манипуляторы, позволяющие забирать пробы грунта. Жизненный цикл аппаратов «Консул» и «Русь» – более 20 лет. И по идее, для научных исследований этих двух глубоководников вполне достаточно на ближайшие годы.
Другой вопрос – как применить новые знания, опробовать идеи, ноу-хау, постоянно возникающие у разработчиков. Мы сейчас ищем заказчика для создания, может, не такой глубоководной техники, но необходимой при нефтегазоразведке на шельфе Ледовитого океана. Есть у нас проекты подводных газовозов и танкеров. Однако речь об их постройке может идти только тогда, когда будет доказана рентабельность перевозки нефти и газа с помощью подводных средств. Это даже не завтрашний, а скорее, послезавтрашний день. Научная мысль не может останавливаться.
Важно обеспечивать экспериментальную базу для интересных идей, их обкатки, апробации. В своё время не скупились на комплексные испытания. Например, отработка подводного старта баллистических и крылатых ракет проводилась с помощью специальных погружных стендов на Чёрном море.
По проекту «Малахита» в 70-х годах построили несколько комплексно-автоматизированных атомных подводных лодок 705-го проекта с жидко-металлическим теплоносителем и титановым корпусом. С точки зрения подводного кораблестроения это один из прорывных кораблей, где было воплощено множество технологических решений, которые одновременно осложнили его эксплуатацию и успешность в службе. И пусть 705-й не стал «боевой лошадкой», он позволил опробовать многие ноу-хау, которые активно применяются и в 971-м проекте «Барс» третьего поколения, и в том же «Ясене», что сейчас проходит заводские ходовые испытания. А исследования жидкого металла в ядерных реакторах, насколько мне известно, продолжаются.
В середине 80-х по проекту «Малахита» была построена уникальная дизель-электрическая лодка проекта 1710 – единственная в мире подводная лаборатория, где не было ни одного метра цилиндрической вставки на лёгком корпусе. Идеальный с точки зрения гидродинамики корабль предназначался для отработки новых форм оперения, решения задач снижения сопротивления движению путём подачи полимеров в область пограничного слоя, уменьшения общих помех, снижения уровня шума и других параметров. Увы, после распада СССР мы эту лабораторию потеряли…
Между тем, в планах военного кораблестроения непременно должны быть государственные программы, предусматривающие поисковые работы для обеспечения задела на будущее в вопросах гидроакустики, шумности, прочности, энергетики, вооружения и всего комплекса исследований, делающих подводные лодки неуязвимыми, что, в свою очередь, обеспечивает авторитет государства на международной арене. Сейчас основные вопросы заказчика связаны с рабочим проектированием, а необходимы концептуальные наработки на десятилетия: сегодня – на перспективу 2070-2080 годов. Когда учёные в полуголодные довоенные годы рисовали проекты космических полётов, хватало скептиков, которые говорили, что этого не будет никогда, но уже больше полувека освоение космоса – вполне привычное дело. И в кораблестроении, в том числе подводном, мы просто обязаны заглядывать в будущее. Над чем, в основном, на собственном энтузиазме, и работает проектное бюро «Малахит» вместе с коллегами из отраслевых НИИ.
Судостроение как наука, да и как индустрия должна начинаться с детских судомодельных кружков, которые в советские годы были чуть ли не в каждой школе или клубе. Необходимо рассказывать в средствах массовой информации, в книгах, в кино, в Интернете и о новейших разработках, и о славной истории флота, и о притягательности морской службы, несмотря на все её и наши общие сложности. Очень здорово, что у нас есть талантливая молодёжь, способная предлагать нестандартные инженерные решения, грамотно формулировать и отстаивать свою позицию. Но таким ребятам нужна государственная поддержка. Это важный шаг к возрождению логики отечественного судпрома, школы российского кораблестроения, благодаря чему наш флот был одним из самых могучих в мире. И непременно будет таким.
Источник: file-rf.ru
