В Кремле на днях состоялось заседание Совета по науке и образованию, на котором много говорили о проблемах нашей науки и перспективах ее развития. В основу обсуждения был положен вопрос научно-технологического развития России на долгосрочный период.
Ознакомиться с полным текстом можно на сайте президента, а мне в связи с этим лишь хотелось бы затронуть одну очень узкую, но от этого не менее важную тему: качество учебников как высшей, так и средней школы. К сожалению, сейчас огромное количество наших учебников, особенно по гуманитарным и общественным наукам, написаны сложным, замысловатым языком, наполнены часто совершенно излишним теоретизированием и не дают практических знаний.
Сложные, заумные конструкции, витиеватые фразы, обилие иноязычных терминов затрудняют восприятие даже опытного, привыкшего к таким текстам читателя и попросту делают процесс получения знаний более длительным. Учебник должен пробуждать интерес к предмету с самого начала, а не преграждать путь к нему неприступной стеной.
Когда студента-первокурсника, порой полуголодного и недосыпающего, с самого начала пичкают методологией, философией науки и огромным количеством иностранных терминов, то учеба трудно им усваивается. Эти знания были бы лучше усвоены скорее будущими аспирантами. Книга, конечно, должна учить думать, но научные знания должны приносить реальную практическую пользу, а не существовать лишь для того, чтобы ломать над ними голову.
Теория Дарвина, теория относительности Эйнштейна, механика Ньютона, геополитика Маккиндера, Мэхэна и Хаусхофера, концепция столкновения цивилизаций Хантингтона, экономическая теория Адама Смита, политэкономия Милля, монетаризм Фридмана, кибернетика Винера, учение Дэйла Карнеги, психоанализ Фрейда, теория коммуникаций Маклюэна, дианетика Хаббарда и т. д. – вот лишь самые известные примеры. Это указывает на зависимость нашей науки от иностранной (в первую очередь англо-американской), ее вторичность по отношению к последней.
При сохранении такой тенденции мы всегда будем на шаг позади наших «партнеров», будем их догонять, а не опережать. Так когда-то принятое при Хрущеве решение не сосредотачиваться на развитии отечественных ЭВМ, а копировать западные образцы обернулось нашим глобальным отставанием в этой сфере на многие годы.
Обилие иностранных терминов и концепций касается таких дисциплин, как геополитика (которую в СССР вообще называли буржуазной наукой), информатика, экономика, финансы и кредит, маркетинг, «менеджмент», политология, физика, археология, психология, социология, коммуникативистика и теория массовых коммуникаций.
Если так пойдет дальше, то мы потеряем сильные позиции в этих областях и будем обречены на подчиненное положение из-за отсталости технологий.
Если вспомнить, например, труды академика Павлова и его последователей, то в них такого обилия иностранных терминов не встретить, как и массовых ссылок на исследования западных, в первую очередь англо-американских, ученых. Потому что академик Павлов опирался в своих исследованиях на достижения отечественной науки и свои собственные наблюдения, а не был идеологическим последышем западных ученых.
Многие учебники пишутся без привязки к педагогическим требованиям, не учитывают педагогических принципов. Судя по их качеству, потеряны наработанные десятилетиями научные традиции обучения тем или иным предметам, передачи знания.
Раньше учебники издавало профильное (по отдельным дисциплинам) госиздательство, была многоступенчатая система контроля, была личная гражданская ответственность каждого участника, а теперь их может издать чуть ли не любое издательство, которое располагает соответствующими деньгами. Причем вовсе не обязательно, что они получены из России.
В 1991 году в журнале «Известия ЦК КПСС», в № 3, был опубликован протокол допроса физика Ландау, который был арестован в 1938 году по обвинению в антисоветской деятельности. Вопрос подлинности текста допроса до сих пор открыт.
Однако в протоколе Ландау, помимо прочего, сообщает, что группа ученых, в которой он активно участвовал, добивалась отрыва теории от практики, выступала за «чистую» науку, что тормозило развитие науки и влекло задержку развития производства, пыталась подорвать или свести на нет практическое, прикладное значение теоретических работ, дезорганизовывала и разваливала один из крупнейших профильных институтов, душила инициативу сотрудников, которые пытались ставить на практические рельсы технические и оборонные работы, травила талантливых ученых...
Далее Ландау признается, что его вредительство заключалось в том, что, являясь руководителем теоретического отдела института, он изгнал оттуда всякую возможность содействия актуальным техническим и оборонным проблемам; в своих работах вытравлял ту основу, за которую можно было бы ухватиться для технической реализации и т. д.
Я, кстати, знаком с его совместным с Евгением Лифшицем десятитомным трудом «Теоретическая физика» и должен сказать, что практических знаний в нем, пожалуй, несколько недостает, хотя на то она и теорфизика. Но вместе с этим из хорошего советского школьного учебника по физике или химии можно получить значительно больше практических знаний, узнать, как их можно применять на практике, в повседневной жизни и работе.
Если в некоторых кругах захотят, то развитие науки могут сознательно замедлять определенными мерами, и одной из них может являться низкое качество учебников и процесса обучения в целом.
Мы должны по мере наших сил и возможностей стараться этому противостоять, без излишнего фанатизма, но твердо и уверенно, ориентируясь на то, чтобы дать учащимся и студентам как можно больше полезных знаний, да и вообще стараться развивать нашу науку всеми доступными средствами.
