Главная проблема российской космонавтики, заключается в том, что некоторые думают, будто бы она есть.
Информационным поводом для написания этого материала явилась наша очередная космическая неудача с выводом двух телекоммуникационных спутников «Экспресс-МД2» и индонезийского Telcom-3 на ракете «Протон-М» 6 августа. Мы не обращались к этой теме сразу «по горячим следам», потому что наши космические аварии уже стали привычным делом – гораздо интереснее было проследить за возникшими после этого «кругами на воде». Именно события, последовавшие за аварией, позволяют предметно говорить не только о проблемах в нашей космонавтике, но и об адекватности принимаемых мер. Да и вообще – о компетентности людей, принимающих стратегические для космонавтики решения, и их понимании существующих проблем, самой сути происходящего.
Неудачи
Итак, что мы имеем? Оглядываясь назад, приходится констатировать, что в последние годы частота аварий растет, как снежный ком – вот лишь основные «вехи героического пути»:
- 26.01.2009: потеря разведывательного спутника «Персона», который вышел на орбиту, но так и не заработал. Ущерб более 5 млрд. рублей;
- апрель 2009: потеря спутника «Экспресс-АМ2»;
- 22.05.2009: спутник связи «Меридиан-2» выведен ракетой-носителем «Союз-2.1а» на нерасчетную орбиту из-за преждевременной отсечки тяги двигателя третьей ступени, из-за чего использование спутника по назначению стало невозможным;
- декабрь 2009: потеря единственного (на тот момент) российского научного спутника «Коронас-Фотон», запущенного в космос в январе, из-за «переоценки ресурса аккумуляторов»; прямой ущерб в результате несостоявшейся «многолетней работы» составил более 173 млн. рублей;
- апрель 2010: потеря спутника «Экспресс – АМ1»;
- 05.12.2010: три спутника ГЛОНАСС-М, выводом которых на орбиту предполагалось завершить формирование национальной глобальной навигационной системы, упали в океан из-за перезаправки на полторы тонны жидкого кислорода модернизированного разгонного блока ДМ-3 ракеты-носителя «Протон-М»; ущерб составил 2,5 млрд. рублей;
- 01.02.2011: неудачный запуск военного спутника «Гео-ИК-2» на ракете-носителе «Рокот», который из-за проблем с системой управления разгонного блока «Бриз-КМ» оказался на нецелевой орбите и через три месяца сгорел в атмосфере;
- 18.08.2011: аварийный запуск телекоммуникационного спутника «Экспресс-АМ4»; после нормальной работы ракеты-носителя «Протон-М» возникли неполадки в системе управления (сказалась ошибка в заложенной циклограмме) разгонного блока «Бриз-М», из-за чего спутник был выведен на нерасчетную орбиту с невозможностью целевого использования; ущерб составил 7,5 млрд. рублей;
- 24.08.2011: из-за проблем с двигателем третьей ступени ракеты-носителя «Союз-У» на 342-й секунде полета был потерян грузовой космический корабль «Прогресс М-12М», упавший вместе с третьей ступенью в алтайскую тайгу. Это была первая потеря «Прогресса» за 33 года полетов этих кораблей (всего 135 пусков), начиная с 1978 года;
- 09.11.2011: неудача при запуске межпланетной космической станции «Фобос-Грунт» - после выхода на промежуточную орбиту искусственного спутника Земли по невыясненной причине на запустился двигатель перелетного блока, из-за чего станция не смогла выйти на траекторию к Марсу. Прямой материальный ущерб оценивается в 5,2 млрд. рублей без стоимости ракеты-носителя «Зенит»;
- 23.12.2011: взрыв третьей ступени ракеты-носителя «Союз-2.1б» при запуске спутника «Меридиан»;
- 06.08.2012: потеря двух телекоммуникационных спутников «Экспресс-МД2» и индонезийского Telcom-3 из-за производственного брака (засорение магистрали наддува дополнительных топливных баков горючего) двигателя разгонного блока «Бриз-М» при запуске на РН «Протон-М». Прямой ущерб (без учета частичных страховых возмещений) 5-6 млрд. рублей.
Когда смотришь на этот перечень, то возникают разные мысли. Во-первых, если уж мы начали пускать попов на окропление святой водой ракет-носителей перед стартом, оплачивая их «вклад» в надежность пусков из госбюджета, то нужно быть последовательными и законодательно запретить именовать наши спутники «Экспрессами» – исключение этого несчастливого названия, как и переимование «Бриза» в какой-нибудь «Светлый путь», должно существенно снизить число аварий. Ну а во-вторых, если серьезно, то отметим, что если в прошлом, «урожайном» на космические аварии году, к середине августа мы потеряли уже два космических аппарата (в двух авариях разгонного блока «Бриз»), то в нынешнем году неудачный старт 6 августа был первым, но с потерей сразу двух спутников, включая один иностранный. По числу аварийных пусков – положительная тенденция налицо. По тяжести потерь – ничего не изменилось, а в международном плане даже ухудшилось. Вспоминается где-то прочитанное: «Дураков стало меньше, но их качество улучшилось».
В-третьих, причины аварий очень разнообразны – они происходят из-за ненормальной работы двигателей последних ступеней, разгонных блоков, сбоев в их системах управления и в бортовых системах космических аппаратов, нарушений и ошибок в предстартовой подготовке ракет и космических аппаратов... Неприятности возникают на разных этапах всего жизненного цикла изделий – от производства, через испытания и предстартовую подготовку до работы на орбите. Такое многообразие причин говорит о том, что проблема не в каком-то одном месте, она везде, повсеместно и имеет системный характер.
Все наши аварии являются внешним проявлением глубокого системного кризиса в космической отрасли, наличие которого было очевидно уже давно, но открыто признать его смогло только новое руководство Роскосмоса в лице Владимира Поповкина в конце прошлого года, после неудачи с запуском «Фобоса-Грунта». Прежний руководитель Роскосмоса Анатолий Перминов, занимавший свой пост до апреля прошлого года, упорно не замечал системный характер космических аварий, пытаясь выправить ситуацию локальными нововведениями и отдельными персональными наказаниями. Но без правильного диагноза лечение бесполезно…
Так насколько тяжело больна российская космонавтика? Давайте попробуем разобраться.
Россия никогда не была «великой космической державой».
Начать нужно с того, что Россия никогда не была «великой космической державой». Такой державой был СССР, подаривший миру первый Спутник, первого человека в космосе Юрия Гагарина, первую женщину-космонавта – Валентину Терешкову, первый космический экипаж (Владимир Комаров, Константин Феоктистов и Борис Егоров, космический корабль «Восход-1»), первый выход в открытый космос Алексея Леонова, первую орбитальную станцию, первые мягкие посадки на Луну, Венеру, Марс…
Тогда мы действительно были первыми. Но между СССР и Россией огромная разница, разница во всем – в политическом строе, экономике, производственных мощностях, ресурсах, менталитете людей. То, что было по силам СССР, Россия в силу ряда принципиальных причин сделать не способна. Ведь она появилась в очень больших муках, сопровождавшихся потерей большой части территории, населения и промышленных предприятий, разрывом экономических связей, экономическим кризисом, сопровождавшимся обнищанием населения и гиперинфляцией, национальным дефолтом, принятием на себя государственных долгов бывшего СССР, кардинальным снижением ответственности и компетентности власти. Мы фактически потеряли наукоемкую промышленность, российская наука (прикладная и фундаментальная) влачит жалкое существование. Что касается космонавтики, то мы утратили целый ряд критичных для отрасли предприятий, которые оказались в бывших союзных республиках. Можно привести только два самых ярких примера. Наш космодром Байконур стоимостью более $50 млрд., единственный, с которого мы можем пускать все типы имеющихся у нас ракет, остался в Казахстане, а крупнейший в СССР «Южный машиностроительный завод» по производству ракет – в украинском Днепропетровске.
Последовавший за распадом СССР экономический спад по своим относительным масштабом сравним с гитлеровской оккупацией европейской части СССР в период 1941-1942 гг., с той лишь разницей, что наши деды тогда боролись с внешним врагом в рамках сплоченного государства, а после распада СССР в «лихие» 1990-е каждый выживал как мог в государстве, не сильно отличавшимся от полной анархии. При этом у руководства страны стояла задача не сохранить национальную экономику, а скорейшим, шоковым способом перевести ее на капиталистические рельсы. Понимание власти стоящих перед страной задач и способов их решения наглядно показывает пример, в середине 1990-х гг. рассказанный автору руководителем Российского союза промышленников и предпринимателей Аркадием Вольским, присутствовавшем при встрече академика Юлия Харитона, главного конструктора и научного руководителя КБ-11 (Арзамас-16), с Президентом Борисом Ельциным. Обеспокоенный почти полным прекращением финансирования работ, «отец» нашего ядерного оружия в сердцах спросил Бориса Николаевича напрямую:
- Я вас как Президента страны, как Главнокомандующего Вооруженными силами России спрашиваю – стране нужно ядерное оружие или нет?
И услышал такой ответ:
- Вы там у себя в Сарове что, сами разобраться не можете?!
Что уж тогда говорить о космонавтике? Соответственно, в течение почти 15 лет вся отрасль не финансировалась должным образом, теряя кадры и производственные мощности. Никто не занимался подготовкой новых специалистов, обеспечением, перевооружением, обновлением основных фондов. В полном загоне была космическая наука, отраслевые институты выживали, кто как мог, на голодном пайке, теряя людей, лаборатории, научные школы. Уходили самые талантливые, инициативные, перспективные. Оставались лишь приспособленцы, не способные найти себе другого места, либо люди, не сумевшие расстаться с любимой работой. Ну и, конечно, ветераны, которым уже поздно было что-либо менять в жизни.
Проблема была в том, что новые люди, в первую очередь молодежь, не приходила в отрасль в течение последних 15 лет. А те, кто приходил, быстро уходили «на сторону», увидев материальную и карьерную бесперспективность. Ведь молодым нужно заводить семьи, приобретать жилье, им хочется жить нормальной жизнью, которую не могла им дать космонавтика. На голой романтике «пыльных тропинок далеких планет» можно жизнь начать, но ее нельзя построить.
В итоге в космической отрасли образовался серьезный кадровый разрыв между поколениями размером в 15-20 лет. Для наукоемкой отрасли это очень много…
Для движения вперед любому коллективу нужна преемственность опыта, идей, квалификации, методологии работы, конструкторской школы, которые передаются от одного поколения специалистов другому. Для этого необходимо сосуществование в одной производственной (творческой, научной, конструкторской и т.д.) среде людей разных поколений. У приходящего со студенческой скамьи в коллектив молодого специалиста есть энтузиазм, но нет никакого опыта. И между учебниками в молодой голове и реальностью производственного процесса современного наукоемкого предприятия настолько большая дистанция, что молодой специалист даже не сразу может все понять, для этого требуется хотя бы минимальный опыт, нарабатываемый в течение первых нескольких лет работы. И только после этого он в полной мере начинает перенимать опыт ветеранов, становясь настоящим профессионалом. Поэтому самый расцвет его творческого потенциала приходится на возраст 30-45 лет, на самые плодотворные годы. Когда уже есть опыт, умение самостоятельно работать, но голова еще свежая, легко воспринимающая новое. Это среднее руководящее звено: начальники бригад, отделов, секторов, лабораторий, отделений, департаментов. Над ними и рядом с ними есть умудренные ветераны, помогающие советами, а в подчинении – растущие молодые специалисты. Наиболее работоспособный коллектив – это тот, в котором три возрастные категории (до 30 лет, 30-45 лет, и старте 45 лет) представлены примерно поровну, причем доля стариков предпенсионного возраста не должна превышать 20-25%, и главное – у «пенсионеров» не должно быть права «вето» при принятии основных решений. Так должно быть…
А что мы имеем у нас? Отсутствие среднего, наиболее плодотворного звена 30-45-летних, костяка любого нормального коллектива. Молодняк, который не всегда в состоянии перенять опыт ветеранов пред- и запенсионного возраста в силу не только разности профессионального уровня, но из-за ментальной разности поколений. Не удивительно – первые не мыслят себя без планшетников и прочих новомодных гаджетов, а вторые не всегда знают, как включается настольный компьютер.
15 лет в отрасль не шли новые кадры, и сейчас эту проблему уже не решить за несколько лет никакими способами, даже вливанием денег. Эта проблема стала государственной, она касается не только космонавтики, но с равным успехом относится и ко всему нашему машиностроению. Точнее, его остатков. И решаться она должна тоже на государственном уровне. С возвращением авторитета инженерного труда, с техническим воспитанием школьников, с пропагандой космонавтики со школьной скамьи, с прекращением выхолащивания школьной программы и возвращением в нее приоритета точных наук (математики, физики, астрономии), с открытием забытых «станций юных техников». Необходимо изменить общественный менталитет с преобладанием «юристов и экономистов», из-за которого выпускник школы не хочет быть инженером, конструктором или технологом, не желая смотреть на звезды над головой. Как можно говорить о развитии космонавтики в стране, которая вынуждена неоднократно продлевать открытый набор в отряд космонавтов из-за нехватки претендентов?
Необходимо работать над повышением престижа технических вузов (повышением стипендией, обеспечением общежитиями, освобождением от службы в армии, гарантированным трудоустройством и проч.), и системой мер по закреплению выпускников на предприятиях (повышением материальной заинтересованности, созданием перспектив служебного роста, обеспечением жильем). Если бы каждый выпускник технического ВУЗа, пришедший работать в космонавтику, получал бы через 5 лет жилье – уверен, через 5 лет кадровая проблема в отрасли исчезнет. Но нынешние предприятия просто не в состоянии решить жилищные проблемы своих сотрудников самостоятельно, здесь отрасль не справится без государственной поддержки.
Ничего этого сейчас нет, и происходит моральное и интеллектуальное старение трудовых коллективов там, где они еще есть. Наших ветеранов никто не подпирает, им некому передать свои знания и опыт. Принято думать, что стареть может только отдельный человек. Но стареть может и коллектив – когда основная часть его сотрудников приближается к пенсионному возрасту, он перестает воспринимать новое. В лучшем случае он будет выдавать давно устаревшую продукцию технологического уровня прошлого века. С архаично низкой производительностью труда.
В нашей сегодняшней космонавтике есть и другая проблема, связанная с кадрами – потеря квалификации. Ведь даже те немногочисленные сотрудники, кому сегодня 45-50 лет, последние 15 лет не повышали свою квалификацию, а теряли ее. Отсутствие финансирования – это отсутствие творческой работы, новых прорывных проектов. Если нет новый идей и программ, уровень индустрии падает, она теряет возможность развиваться, но зато в ней растет число «теплых» мест. И сегодняшние руководители – это не опытные специалисты, выросшие на интересных и значимых проектах, а в лучшем случае – просто «досидевшие до седин» и пересевшие в свои нынешние кресла. Ну а в худшем – разного рода блатные и родственники вышестоящего начальства.
Мы потеряли целый пласт менеджеров-профессионалов, не получив и не воспитав их. И заграница нам здесь не поможет, как это возможно в других «легких» отраслях – космонавтика является составной частью нашей оборонки с ее государственной тайной, формами допуска и другими режимными ограничениями. Проблема отсутствия современного менеджмента, наряду с другими, тоже не решается на «раз-два!», она требует планомерной работы, затрат и времени.
Катастрофической ситуации с кадрами под стать и производственные проблемы. Основная часть производственного оборудования полностью изношена, оно давно устарело морально и физически и находится за всеми мыслимыми сроками эксплуатации и нормами амортизации. Фактически мы сегодня работаем на станках, не намного моложе тех, на которых собирался «Восток-1» Юрия Гагарина.
Перевооружение предприятий, замена изношенных основных фондов – это непосредственно государственная задача. Сами предприятия, не имея собственных средств, зачастую балансирующие на грани банкротства, эту задачу не осилят. Без решения этой задачи мы не сможем поднять крайне низкую эффективность производства с уровнем производительности труда на порядок (!) ниже, чем в развитых странах.
Сегодня космонавтика для России – как чемодан без ручки – и бросить жалко, и нести неудобно. Все, что мы имеем и чем пользуемся – создано в советские времена. После распада СССР мы не смогли ничего создать в нашей космонавтике принципиально нового. Мы летаем на советском корабле «Союз», запускаемом на советских ракетах с советских космодромов. Все попытки создать новый, российский пилотируемый космический корабль пока не увенчались успехом. В середине 2000-х мы создавали «Клипер», потом вместо него ППТС (перспективную пилотируемую транспортную систему), сейчас – ПТКНП (пилотируемый транспортный корабль нового поколения). В последнее время из Роскосмоса послышались сомнения в целесообразности создания нового корабля до окончания сроков эксплуатации МКС (2020 г.). Мы продолжаем летать на корабле «Союз», идеология которого была заложена Сергеем Королевым еще в 1960-е годы, и который мы гордо объявили «самым надежным» после прекращения эксплуатации американских шаттлов. С учетом того, что в США сейчас разрабатывается сразу несколько типов новых космических кораблей (один из которых предназначен для дальнего космоса), создавшуюся ситуацию можно наглядно представить таким примером:
Наш сосед вчера продал свой старый «Мерседес». Сейчас он ждет прихода из автосалона уже оплаченных двух новых авто («Ламборджини» и «Мазератти») и копит деньги на новый «Феррари», на котором собирается ездить за границу. И на несколько дней, пока не пришли новые машины, он попросил у нас покататься на нашем стареньком велосипеде. Это дало нам повод раздуться от гордости за наш «самый надежный автомобиль» и заявить о себе на весь мир как о «лидере мирового автопрома».
Смешно? Но в космонавтике все именно так…
Ситуация с новыми ракетами-носителями у нас не лучше кораблей. Периодически возникают (и исчезают) проекты ракет «Аврора», «Ямал», «Русь-М»… Новая российская ракета-носитель «Ангара» создается уже почти 20 лет (с правительственного Постановления от 15.09.1992), но при этом она имеет удивительное качество – последние 5-6 лет дата ее планируемого старта с завидным постоянством соответствует выражению «…+2 года», т.е. через два года от текущей даты. В 2008 г. первый пуск планировался на 2010-й, в 2010-м – на 2012-й, сейчас – на начало 2014-го года. Блок «Ангары» уже даже два раза умудрился слетать на южнокорейской ракете «Наро» (оба пуска неудачные), проведены испытания, включая огневые, а ракеты – все нет. А что есть? Перманентные модификации ракеты-носителя «Союз», впервые появившейся еще при Сергее Королеве 40 лет назад.
Самая «новая» российская ракета, первый пуск которой с Плесецка запланирован на октябрь этого года – «Союз-2.1В», на самом деле является центральным блоком все той же «королевской» ракеты Р-7, запустившей первый Спутник 4 октября 1957 г. Правда, с другим двигателем НК-33, созданным на рубеже 1960-1970 годов для другой ракеты С.Королева – лунной Н-1, которая должна была доставить советского человека на поверхность Луны. Без учета современных нюансов, «Союз-2.1В» по сути, является новой комбинацией все тех же старых «советских» кубиков.
Откуда летают наши ракеты сегодня? С «советских» космодромов Байконур и Плесецк. Новый полноценный российский космодром Восточный, позволяющий производить пилотируемые пуски с нашей национальной территории, создается с конца 2007 года. Первоначальными планами предусматривалось начать беспилотные запуски с Восточного с 2011 года, пилотируемые – с 2018-го, но реалии таковы: первая очередь (для беспилотных пусков) вряд ли заработает не ранее 2020-го года, за ними – пилотируемые.
Вот так выглядит портрет современной отечественной космонавтики – «советский» запас прочности кончился, затрещав сразу по всем швам в виде череды аварий по разным формальным причинам. И эти аварии складываются в мозаику внешнего проявления системного кризиса, охватившего всю отрасль целиком. Возможности советской космонавтики закончились, а российская так и нет появилась…
Но есть один плюс – появилось осознание системного кризиса. По крайней мере, чиновники высшего ранга вслед за главой Роскосмоса уже не боятся употреблять этот термин. Казалось бы, верный диагноз поставлен, дело за правильным лечением. И вот здесь становится очевидной вопиющая разница между компетентностью советского руководства и нынешними юридическо-журналистскими персоналиями.
Дело в том, что, даже правильно выходя из кризиса, нужно четко представлять себе – зачем и куда. А вот с этим у нас совсем плохо…
Зачем России космос?
Между нынешними и советскими временами есть еще одна принципиальная разница – советская космонавтика имела цель своего развития. Да, эта цель во многом была военной и идеологической, но она – была. Мы должны были быть первыми, мы доказывали миру свое превосходство, мы покоряли природу и осваивали космос.
В противоположность этому у нашей российской космонавтики, в первую очередь пилотируемой, есть одна глобальная проблема – потеря целей. Зачем мы летаем в космос? Для чего каждый из нас как налогоплательщик содержит своим карманом летающих над головой космонавтов? Что они там делают? С какой целью? Что будут делать там завтра? Какая нам от этого польза? В чем цель существования целой ракетно-космической отрасли? Ну, кроме прокорма в ней непосредственно занятых? На эти вопросы нет четких ответов… А ведь они должны быть, любая разумная деятельность подразумевает конечную цель.
Более того, космонавтика является настолько трудоемким, ресурсоемким и затратным видом деятельности, что если в обществе возникает сомнение в ее необходимости, то уже из этого следует, что этой необходимости не существует. Другими словами, если в нашем обществе нет ответа на вопрос «Зачем нужен космос?», то космос нам не нужен. Только так, и никак иначе.
Существующая Федеральная космическая программа, секретная в своем основном объеме, дает только ответы на вопрос «Что делать?» Ответы для немногочисленного круга посвященных, кормящихся на создании этого «что». Но там нет ответа, ни для них, ни для нас, всего общества в целом, на главный вопрос «Зачем?» Нужна четкая, простая и понятная цель нашей космической деятельности, объясняющая это самое «зачем», очевидная для всех и принимаемая всеми.
В форме постановки вопроса кроется круг людей, которые должны найти и сформулировать ответ – это должны быть компетентные, признанные авторитеты, выходцы из общества. Не чиновники, не политики, не назначенцы сверху, не работники самой отрасли, ищущей себе работу в качестве оправдания собственного затратного существования, а именно представители общества. Стратегическая цель не может быть выработана внутри отрасли. Тем более такая, которая должна быть принята всем обществом, т.к. потребует от него определенных усилий (интеллектуальных и материальных в виде затрат финансовых, материальных и кадровых ресурсов во многих областях деятельности).
Мы (нация, народ, общество) задаем себе этот вопрос, поэтому и нам в лице наших заслуженных, реальных авторитетов, надлежит найти (сформулировать) ответ, указав будущую цель русского человека в космосе.
Космонавтика – это наше все, это непреходящая часть нашей истории и категория, определяющая наше национальное самосознание. Здесь нельзя повторять методологию принятия государственных решений последних лет, благодаря которой указанная сверху цель не становится национальной. Например, несколько человек в силу собственных амбиций решили, что нам нужна зимняя Олимпиада на субтропическом курорте. В итоге проведение Олимпиады в Сочи стало целью только этих людей и их окружения, извлекающих из этого личную пользу. То же самое можно сказать и о саммите АТЭС во Владивостоке, да и о многом другом. Это преходящие цели, реализация которых не будет иметь существенных и долгосрочных последствий для национальной экономики. Но с космосом нам ошибиться нельзя.
Как, например, это решается в США? Программа реализации высадки человека на Луну началась со знаменитой речи Президента Джона Кеннеди 23 мая 1961 г.: «…Наступило время больших свершений, время нового великого американского предприятия, когда наш народ должен принять явное лидерство в космических достижениях, а это – ключ к нашему будущему на Земле… Я верю, что наш народ может поставить себе задачу до конца этого десятилетия высадить человека на Луну и благополучно вернуть его на Землю». И нация, как один, мобилизовав все ресурсы, блистательно решает эту задачу высадкой Нила Армстронга на Луну 20 июля 1969 года. О создании шаттла в январе 1972 г. объявил другой американский Президент – Ричард Никсон. Как ищет свою космическую цель Америка сейчас? Президент Барак Обама при участии NASA создал летом 2009 года специальную независимую (от космического агентства NASA) комиссию под председательством бывшего военного министра и президента корпорации Lockheed Martin Нормана Огастина, в которую также вошли еще 9 бывших и действующих глав компаний, в разной степени связанных с космосом, ученых, инженеров, астронавтов и генерала ВВС в отставке. Комиссия проводила открытые заседания, на которых со своими предложениями могли выступить все желающие, и подготовила итоговый доклад, ставший основой новой национальной политики США. Политики (в лице Президента Б.Обамы) эту цель озвучивают, а космическая администрация (аналог нашего Роскосмоса) – всего лишь выполняет как подразделение исполнительной ветви власти. Под надзором Конгресса и сенатских комиссий.
У нас же поиском смысла космонавтики озабочено только космическое агентство, призванное цели космической деятельности выполнять, но не искать. Правительству, Совету Федерации, Государственной Думе до этого никакого дела нет, они такие задачи сформулировать не в состоянии ни сами, ни с участием общества. В итоге национальной космической политики у России не существует. Люди, отвечающие за космонавтику в Правительстве России, не понимают, зачем она нужна и что с ней делать.
Вот как осуществляется выработка задач космической деятельности у нас – смотрим на последовательность недавних событий:
- 23.12.2011: Дмитрий Рогозин назначается вице-премьером, ответственным за военно-промышленный комплекс, в том числе за космонавтику. Логично предположить, что назначенный на эту должность человек, как говорится, «в теме». Но не спешите, назначения в нашем Правительстве давно производятся по другим критериям.
- 26.12.2011: премьер Владимир Путин в 17:28 (время по сообщениям РИА «Новости») указывает, что «система управления в космической отрасли недостаточна», и в 20:06 поручает Д.Рогозину «разобраться с проблемами в космической отрасли». Это следует понимать, что до вечера 26 декабря куратор космонавтики Дмитрий Рогозин в ее проблемах, извините, «ни ухом, ни рылом». И он, гуманитарий, без технического и экономического образования, не имея никакого управленческого опыта (кроме руководства политическим движением «Родина»), начинает «разбираться»…
- 29.12.2011 он сообщает, что «Стратегию развития космической отрасли» внесут в кабинет министров через 50 дней». Запомним эту дату – это до конца февраля. Кто же пишет эту «Стратегию…»? Независимая комиссия? Аппарат Рогозина? Нет, сам Роскосмос пишет программу развития своей отрасли. Здесь нужно отдать должное В.Поповкину – он, чиновник, которому по должности положено не мечтать, а работать в рамках утвержденных планов и отпущенных средств и сроков, принялся писать стратегию развития отрасли. Реализуется принцип – если некому, то – сам, как понимаешь, как умеешь. Спасение утопающих дело рук… Ученик, задающий сам себе домашнее задание на завтра – но что делать, если вчера назначенные учителя вообще в предмете «ни бельмеса», а спросить у других учителей им просто не приходит в голову… Да и у кого там спрашивать? Вот как Д.Рогозин формирует свое окружение, следуя, как он написал в Твиттере, «только одному критерию – профессионализму + преданности интересам страны». Профессиональный уровень его «команды» характеризуют первые назначения: руководителем своего секретариата он назначает бывшего руководителя аппарата фракции «Родина» в ГосДуме Д.Ступакова, а новым членом Военно-промышленной комиссии бывшего первого замруководителя фракции «Родина» в ГосДуме И.Харченко. Отношение Ступакова к оборонно-промышленному комплексу страны выяснить вообще не удалось, но зато известен профессионализм Харченко: после четырехлетней службы в армии он 6 лет работал директором Краснодарского краевого библиотечного коллектора, потом 4 года – замгендиректора по производству ГУП «Кубанские новости», ну а затем – депутатская деятельность. Этакая наглядная реализация ленинского принципа о том, что «любая кухарка может руководить государством».
- 4 февраля 2012 г. в Воронеже В.Поповкин «обозначил Д.Рогозину стратегию развития ракетно-космической отрасли до 2030 г.», т.е. выдержав отпущенный ему 50-дневный срок. Характерно, что на заданный в Твиттере вопрос 6 февраля «… планируется ли общественное обсуждение разрабатываемой стратегии развития отечественной космонавтики до [ее] принятия?», - Рогозин отвечает: «Нет, это решение будут принимать профессионалы – генеральные конструктора, ученые, промышленники, военные, и конечно правительство». Другими словами, общество в выработке целей космической деятельности не участвует, а круг «профессионалов» неизвестен. Да и вообще не говорится, будет ли эта стратегия несекретной. Но, как мы увидим далее, Владимир Поповкин думает иначе, понимая, что без общественной поддержки космонавтика в нынешних условиях мертва, и позже ее проект будет вынесен на обсуждение, хотя и среди ограниченного круга представителей «околокосмической общественности», до ее утверждения. Попутно отметим уровень понимания Рогозина в других отраслях оборонки – вот что он, например, записал в своем Твиттере во время поездки в Казань: «Представители татарского оборонпрома рассказали … о том, что с ними делать».
- 16 февраля Д.Рогозин, выступая в Совете Федерации, рассказал парламентариям о путях выполнения государственных планов по модернизации оборонно-промышленного комплекса. Содокладчиком у него был В.Поповкин, сформулировавший «стоящую перед ракетно-космической промышленностью задачу как достижение за десятилетие шестикратного увеличения производительности труда и доведения доли новейшего оборудования до 50%, а технологий – до 87% процентов».
-28 февраля 2012 г. Д.Рогозин, выступая в рамках «правительственного часа» в Государственной Думе, заявил: «…проблемы, связанные с ракетно-космической техникой, не имеют какого-то ярко выраженного коррупционного измерения». Он не видит коррупцию или не хочет видеть? Получается, что об этой проказе знают все , кроме Рогозина – еще 10 ноября 2011 я в интервью BBC заявил, что «главная проблема нашей космонавтики – это коррупция»,
В самом деле, любые преобразования в отрасли (перевооружение, привлечение кадров и т.д.) требуют средств, но их выделение имеет смысл только тогда, когда они работают, а не расхищаются. Более того, только в случае отсутствия разворовывания средств результат инвестиций зависит от их объема. Но у нас-то как раз наоборот – в последние годы объем финансирования космоса увеличивается, а число аварий растет. Вот цифры: в 2005 г. бюджет Роскосмоса составлял около 24 млрд. рублей, что было примерно в 10 раз больше, чем в 2002 году. Постепенно увеличиваясь, к 2008 г. космический бюджет вырос до 40 млрд. руб. С 2009 г. Роскосмос стал получать около 100 млрд. ежегодно. И как раз 2009-й год открывает наш список аварий, которые случались и раньше, но с 2009 г. стали нарастать лавинообразно… Однако согласно Д.Рогозину, банальный спил 30% бюджета (30 млрд. рублей) ежегодно «не имеют ярко-выраженного коррупционного измерения». При этом под «коррупцией» Д.Рогозин понимает только взятки при заключении оборонных заказов, требуя от Минюста ужесточить ответственность за «оборонные» взятки по сравнению с обычными. Чувствуется великий государственный ум…
Сужение понятия «коррупции» только до взяток и полное игнорирование спила, т.е. разворовывания бюджета по разным «схемам», является отличительной чертой наших чиновников вплоть до высшего руководства страны Это можно объяснить популизмом и «кампанейщиной» так называемой «борьбы с коррупцией», сводимой к противодействию только одной ее форме, понятной неискушенному в экономике обывателю. Есть и другие возможные объяснения такой «забывчивости» власти в отношении нецелевого использования бюджета, именуемого «спилом» – либо представители власти не понимают экономической природы коррупции (что вряд ли), либо они, как говорится, «в доле».
- 2 марта 2012 г. Д.Рогозин мимоходом попробовал себя в поиске целей пилотируемой космонавтики, отвечая в ЦУПе на вопрос журналиста «Коммерсанта» И.Сафронова о долгосрочных перспективах развития пилотируемой космонавтики: «Скажем, если говорить об МКС, есть ли смысл продолжать эту программу в качестве международной экспедиции, которая обращается вокруг Земли? А, может быть, на самом деле, был бы смысл решать такого рода задачи, размещая такого рода станции непосредственно на других планетах? Об этом надо подумать». Не Луна, а «другие планеты». В условиях, когда Россия не в состоянии отправить что-либо на отлетную траекторию из-за глубокого кризиса в космической отрасли, такие заявления свидетельствуют о полном отрыве от реальностей. Но мы подчеркнем следующее – эти рассуждения Рогозина уже противоречат создаваемой внутри Роскосмоса «Стратегии», в которой в качестве следующей цели российской космонавтики указана Луна. Как показалось И.Сафронову, после оброненных слов «об этом надо подумать» вице-премьер в самом деле на короткое время задумался. Этот эпизод хорошо демонстрирует вице-премьера – не имея под рукой заготовленных документов, он сначала говорит, потом думает. Обычно делают наоборот.
- 6 марта 2012 г. на коллегии Роскосмоса Д.Рогозину впервые в полном объеме представлена «Стратегия развития российской космонавтики на период до 2030 года», при этом было отмечено, что разработанный проект представлен в Правительство Российской Федерации. Роскосмос готов к его обсуждению со всеми заинтересованными министерствами, ведомствами и организациями». Мы уже говорили о том, что, по здравому рассуждению все должно было быть наоборот – это Рогозин как ключевой чиновник Правительства, курирующий космос, должен был сам (или на основе выводов/рекомендаций некой независимой авторитетной комиссии) от лица Правительства поставить перед Роскосмосом стратегические цели/задачи и поручить проработать план их реализации, но у нас все вышло наоборот. Есть Роскосмос, вот он пусть и занимается космосом. И объясняет нам, зачем он нужен. Ладно, пусть хоть так, чем никак. Не смог сгенерировать «свои» мысли» – вникай и обсуждай «чужие».Но с этого момента у Рогозина уже нет права не понимать – зачем нам нужен космос, зачем и в каком качестве нужен Роскосмос, документ уже лежит на его столе.
- 19 марта 2012 г. Рогозин делает примечательную запись в своем Твиттере: «Разбираюсь в ГЛОНАССе». Из чего следует вывод, что до этого дня куратор оборонки в ранге вице-премьера, находясь уже три месяца в своей должности, в национальной программе ГЛОНАСС не разбирался.
- 5 мая 2012 г. Д.Рогозин продемонстрировал понимание проблем, стоящих перед нашей космонавтикой, заявив журналистам во время посещения Центра им. Хруничева: «Сейчас мы видим, что с неудачами можно бороться только одним способом: ставить конкретные задачи, закупать современное производство и менять без всякого сожаления станочный парк, вводить новые мощности, обучать людей. Только так на современных станках можно делать современную технику, которая позволит нам вернуть превосходство в космосе». Задача поставлена, способы ее достижения определены. Разумно предполагать, что с этого момента начнется реорганизация космической отрасли по указанным направлениям, продвижение по которым невозможно без государственного участия. И вице-премьер будет этой работой руководить или, по крайней мере, ее контролировать. Как член Правительства России, которому это поручено.
- 7 мая 2012 г. вступивший в должность Президента Владимир Путин подписывает ряд указов, один из которых предписывает Правительству «утвердить до 1 января 2013 г. государственные программы, включая … «Космическая деятельность России», … при необходимости произвести корректировку стратегий». Отметим, что космическая «Стратегия развития до 2030 г.» еще не утверждена Правительством, и в этом плане корректировать еще нечего, она должна быть обсуждена и утверждена. И во-вторых: горизонт планирования путинских указах ограничен 2018-м годом, поэтому речь идет не о стратегии, а о тактике, о программе. Другими словами, новый-старый Президент повелел к началу следующего года составить план, отвечающий на вопрос «что делать?», но не «зачем?». В этом смысле объявленная госпрограмма «Космическая деятельность России» является переписыванием существующей Федеральной космической программы.
- 21 мая 2012 г. В.Путин представил Д.Рогозина заместителем председателя Правительства РФ. И вот тут начинается странное…
- 24 мая 2012 г.: Д.Рогозин сообщает, что «в июне Роскосмос внесет в правительство предложения о том, чем именно ведомство будет заниматься и чем оно может быть полезно стране. На основании анализа этих предложений будет определена судьба и агентства, и программ, и тех людей, которые будут их вести». И добавил: «Отдача от Роскосмоса может заключаться в создании сферы услуг для оборонно-промышленного комплекса». Вот тебе, бабушка, и Юрьев день… Ведь Роскосмос уже представил Рогозину и в Правительство «Стратегию развития до 2030 г.»! Что с ней? Она отклонена, обсуждается, дорабатывается? Такое ощущение, что Рогозин накануне нажал где-то у себя кнопку Reset и начал все заново, с чистого листа. Комизм ситуации в том, что работодатель спрашивает своего работника – зачем тот ему нужен?! Какой же это работодатель, если он не знает – кто ему нужен, а кто нет? По компетенции такого «руководителя» еще вопросы есть?
В 15:06 Рогозин пишет в своем Твиттере: «Судьба Роскосмоса будет решена в середина лета». Через несколько минут поправляется: «Не «судьба Роскосмоса», а Программа стратегического развития отечественной космонавтики». Но «Стратегию до 2030 г.» Роскосмос внес в Правительства, положив ее Рогозину на стол в начале марта – какие еще предложения он ждет? СМИ подтверждают, что речь идет все-таки не о программе/стратегии, а о реформировании Роскосмоса, приводя его слова (http://www.ng.ru/politics/2012-05-25/1_rogozin.html#.T78CaDDDifI.twitter): «Нам нужны какие-то уникальные вещи, нужна отдача». Ни о каком преодолении системного кризиса, восстановлении и развитии отрасли, о чем он говорил в начале мая, речь уже не идет. Это уже не руководство чем-либо, это типичная маниловщина и прожектерство…
- 04.06.2012 г.: Рогозин сообщает через Твиттер, что он «заслушал доклад главы Роскосмоса о будущей реформе ракетно-космической отрасли. Стратегия Роскосмоса и план реформ скоро будут внесены в ВПК».
У всех, кроме самого Дмитрия Рогозина, при чтении этих строк возникает ощущение «де жа вю». Куда делась «Стратегия…», представленный в Правительство 6 марта?!
Создавшаяся неразбериха заставляет подать голос многочисленным специалистам, которые уже не говорят о путях развития, а прямо указывают на паралич власти. Вот только одна цитата д.т.н., профессора, академика Академии космонавтики им. К.Э.Циолковского, отмечающего, что «…в российском правительстве, похоже, отсутствует эффективная система подготовки и принятия решений по серьезным вопросам». И далее, в качестве первоочередной задачи он советует «…руководителям аппаратов президента и премьер-министра желательно срочно позаботиться о создании современной системы подготовки и принятия решений с использованием разнообразных интеллектуальных программ обработки информации». Это логично – какой смысл писать стратегии, если в Правительстве никто толком не в состоянии принимать адекватные решения?
- 28 июня 2012 г.: первый руководитель Роскосмоса (ныне – председатель научно-технического совета госкорпорации «Ростехнологии») Юрий Коптев, участвовавший в разработке «Стратегии…», говорит о том, что реформирования отрасли не будет до утверждения «Стратегии…», потому что «Стратегия…» определяет задачи, под которые стоит реформировать отрасль;
- 29 июля 2012 г.: в Роскосмосе прошла коллегия, посвященная реформированию отрасли.
- 11 июля 2012 г.: На заседании Военно-промышленной комиссии (ВПК) был заслушан доклад Роскосмоса «О ходе разработки проекта стратегии развития космической деятельности Российской Федерации на период до 2030 года». Т.е. «Стратегии…», переданной в Правительство 6 марта, не существует, она еще только разрабатывается. ВПК «в основном одобрила проект стратегии развития космической деятельности Российской Федерации на период до 2030 года, поручив его доработать с учётом состоявшегося обсуждения».
- 16 июля 2012 г.: На совещании у премьер-министра Дмитрия Медведева Дмитрий Рогозин сообщает, что «основы политики России в космической отрасли будут внесены до конца года». При этом состоялся характерный диалог между Медведевым и Рогозиным. Сообщив Медведеву о доли России на рынке космических услуг (3%), Рогозин сказал: «Нам надо расширить здесь участие, локтями хорошенько поработать». Премьер ответил: «Мозгами тоже неплохо бы». Рогозин на это отреагировал так: «Мозгами надо двигать еще до того, как двигать локтями». Глядя на процесс создания основ политики РФ в космической отраcли, так и хочется добавить: «Хорошо бы еще мозги иметь…»
Профессионалы.
Вот с таким пониманием стоящих перед нашей космонавтикой проблем, путей их решения, компетентности принимающих эти решения, методологии их принятия мы и подошли к последней аварии 6 августа.
Утром 7 августа, из-за нештатной работы двигателя разгонного блока «Бриз-М», запущенного вечером накануне, спутники остаются на нерасчетной орбите. А мы с вами помним – системный кризис, который быстро и легко не исправить. И эта авария произошла через 8 месяцев после предыдущей, в то время как раньше они следовали одна за другой через чуть ли не через полтора-два месяца. Объективно – положительный сдвиг налицо. Но все же – неудача…
Роскосмос начинает разбираться с конкретной причиной аварии самостоятельно: запрещает пуски всех «Протонов-М» до выяснения причин, создает межведомственную аварийную комиссию (с шестью рабочими группами), мониторит летающие в виде космического мусора два спутника и злополучный разгонный блок на предмет их состояния и возможных районов падения. В общем, идет работа, всегда проводимая в подобных ситуациях.
На первом заседании аварийной комиссии 7 августа В.А.Поповкин, обращаясь к участникам заседания, поручил организовать тщательный поиск причин, приведших к нештатной ситуации, а «не охоту на ведьм». По его словам о степени виновности конкретных персоналий можно будет судить только после проведения всех необходимых проверочных мероприятий, т.е. после получения выводов комиссии. И только тогда же будут приняты и необходимые кадровые решения.
В ходе работы комиссии рассматриваются все возможны причины, которые изучаются, анализируются, воспроизводятся на земле. Сначала возникло предположение о повреждении кабеля, затем на первый план вышел сбой в тракте наддува топлива. Затем (16 августа) в ходе работы аварийной комиссии были выявлены замечания и к двигательной установке третьей ступени ракеты. И хотя она и отработала нормально – В.Поповкин дал указание проработать и ее. В общем, профессионалы занимаются своим делом, разбираясь с причинами аварии.
А как повели себя «отцы-командиры» в Правительстве и Государственной Думе? Судите сами.
7 августа Председатель Госдумы по науке и наукоемким технологиям Валерий Черешнев предлагает дать руководителю Роскосмоса Владимиру Поповкину еще полгода «на наведение порядка в космическом агентстве и разбора с серией неудачных космических запусков». Видно, что понимания системных причин неудач нашей космонавтики у В.Черешнева нет. Но почему именно полгода?
Владимир Поповкин был назначен руководителем Роскосмоса в апреле прошлого года. Много это или мало для налаживания работы по-новому? По своему опыту скажу – новый руководитель начинает принимать осознанные решение через два отчетных периода – два квартала, т.е. через полгода.
Первый квартал он знакомится с ситуацией, с коллективом, с вверенным ему хозяйством и изучает существующую систему управления со всех сторон, пытаясь разобраться во взаимосвязях «причина-следствие». В этот период он руководит, отслеживая влияние тех или иных управленческих решений на конечные результаты деятельности. Эти результаты фиксируются в первом квартальном отчете, который затем анализируется. Во втором квартале уже можно планировать задачу достичь чего-то определенного: сначала верстается план, после этого на основе общего понимания функционирования управленческого механизма принимаются решения, отражающиеся в результатах второго квартала. По ним (путем сравнения намерений на «входа» и результатов на «выходе») производится «точная настройка» управления нового руководителя – теперь он точно знает, что и как нужно предпринять, чтобы получить нужный эффект. Каким бы мудрым и опытным не был новый руководитель, первые полгода он только «учится» управлять новой системой, и руководить в полном смысле слова, предпринимая осознанные действия и отвечая за их последствия в полной мере, он начинает только со второго полугодия. Именно оно для него самое продуктивное с точки зрения реформирования руководимой им структуры – он уже хорошо знает принципы ее работы, эффективность и инертность принимаемых решений, но в то же время имеет еще «не замыленный» взгляд свежего человека, хорошо видящего все недостатки. Со второго полугодия можно проводить различные изменения, внедрять новое, не рискуя все угробить или потерять существовавшие полезные наработки. Но любые серьезные нововведения тоже должны пройти свои стадии, прежде чем дадут осязаемые результаты. На это тоже требуется, в зависимости от глубины преобразований, не меньше двух отчетных периодов, т.е. двух кварталов. Таким образом, требовать осязаемых результатов от нового руководителя раньше года работы сложно. А для такой структуры, как Федеральное космическое агентство, это срок наверняка больше. Поэтому, выступая перед депутатами Государственной Думы после назначения, В.Поповкин попросил срок «год-полтора». И этот карт-бланш он получил, начав кадровые перестановки и инициировав мероприятия по результатам предыдущих космических аварий.
Но, пожалуй, главное, что он начал делать в доставшемся ему «перминовском болоте» – это наводить финансовую дисциплину, нанося удар по еще одной серьезнейшей беде нашей космонавтике – коррупции и нецелевому использованию бюджетных средств. Размеры этой проказы оцениваются по разному, но вот что сообщили «Известия» 20 августа: «много заказов уходит на сторону и выполняется непонятными ООО, которые не имеют ни обученных кадров, ни базы, чтобы эти заказы исполнять. По мнению экспертов, переход на новую схему деятельности позволит экономить в год до 30% бюджетных средств». Это подтверждает вышесказанное о том, что у нас «пилится» треть всех денег, выделяемых на космос. И перед тем, как идти дальше и реализовывать новые задачи, нужно залатать это прохудившееся ведро – дырявым решетом много воды не наносишь…
Мне представляется, что если Владимир Поповкин сможет обуздать коррупцию и навести финансовый порядок в своем ведомстве, то он тем самым сделает гораздо больше, его предшественник. Это будет нелегко: коррупция сопротивляется, ситуация обостряется, иногда выходя на уровень прямого личного противостояния, что нашло свое отражение в выплескивающихся в СМИ скандалах. Поэтому для завершения начатого Поповкину нужны время, упорство, понимание и поддержка. Тем более что меры по противодействию коррупции, естественно, не вошли в «Стратегию…», а решать эту первоочередную задачу необходимо. Вот про понимание мы дальше и поговорим.
Дилетанты.
В момент аварии непосредственный начальник Владимира Поповкина Дмитрий Рогозин был в отпуске. Начало этой славной традиции положил много лет назад Владимир Путин, отдыхавший во время трагедии «Курска». Очевидно, отличное состояние отечественной оборонки и успешное выполнение гособоронзаказа позволяет вице-премьеру спокойно уходить в отпуск, из которого он через Твиттер хамит Мадонне. Не смотря на дипломы журфака МГУ и доктора философии, которыми он, по своему пониманию промышленности, и является.
Первым подал голос «отставленный» в прошлом году от руководства Роскосмосом Анатолий Перминов, публично высказав мнение том, причиной неудач является отсутствие контроля за подготовкой ракет-носителей и разгонных блоков к пускам. При этом он не вспомнил много интересного. Например, что именно в период его семилетнего руководства приказом министра обороны (с 2010 г.) была ликвидирована военная приемка, 22 тыс. представителей которой поддерживали качество продукции оборонки. Также он забыл, что особенно обильная полоса неудач началась на излете именно его руководства. Тут уж, как водится, кто бы говорил…
Пока Дмитрий Рогозин находился в отпуске, всю тяжесть принятия важных решений взваливает на себя наш премьер – Дмитрий Медведев. Уже в полдень 7-го августа пресс-секретарь Рогозина сообщил: «Разбор ситуации в отрасли состоится на следующей неделе с участием Медведева».
9 августа РИА «Новости» сообщило, Д.Медведев на заседании Правительства заявил: «На следующей неделе я хотел бы провести на эту тему совещание. Готовить его будет ответственный вице-премьер и соответствующие структуры. Они должны доложить предложения, кого наказать и что делать дальше. Я не знаю, какова причина гибели спутников – будь то разгонный блок, механические повреждения, элементарное разгильдяйство или все вместе, умноженное на традиционное разгильдяйство, но терпеть это дальше невозможно. Мы теряем авторитет и миллиарды рублей». Вот так – аварийная комиссия только начала работать и ей может потребоваться до месяца на выяснение причин, а находящийся в отпуске Д.Рогозин уже через несколько дней должен назвать фамилии виновных. Вопиющее непонимание происходящего! И ведь что характерно – паренька же не с улицы взяли, все-таки четыре года в президентском кресле отсидел… И как раз в его президентскую бытность Россия поставила рекорд космической аварийности за последние 20 лет!
Рогозин возвращается из отпуска только 11 августа и тут же докладывается в Твиттере, что 13 августа он проведет совещание с руководством Роскосмоса и отраслевых предприятий, где обсудит проблемы в космической отрасли». Все, «петух клюнул» в виде первой аварии после его назначения, и, похоже, приходится всерьез заниматься вопросом…
13 августа, аккурат к совещанию у Д.Рогозина, «ум, честь и совесть эпохи» в лице ЕдРоссов тоже внесла свою лепту в реформирование нашей космонавтики, предложив ввести … смертную казнь для тех, по чьей вине падают спутники. Отеческую заботу о космической отрасли самой любимой народом партии озвучил зампред комитета Госдумы Франц Клинцевич, отнеся к возможным примерам ее применения провальный пуск «Протона-М» (http://www.mk.ru/print/articles/736035-smertnaya-kazn-spaset-rossiyu.html): «Нужно разбираться, почему разгонный блок работал только семь минут, а не восемнадцать! Это предательство интересов страны. На самом деле пугает, когда есть реальная перспектива казни. Надо к теме возвращаться, у нас сплошь и рядом предательства». Отличительная черта «Единой России» – всегда вовремя, всегда по-деловому, всегда по теме… Если бы они еще начинали реализацию своих инициатив с себя, цены бы им не было!
Так как Д.Медведев в горячке пообещал назвать причины и виновных на своем совещании, то уже 13 августа В.Поповкин дает команду аварийной комиссии закончить работу и огласить результаты до 16 августа. Девять дней работы комиссии – насколько это достаточно для обоснованных выводов, если обычно комиссии работают гораздо дольше? Но в работу технарей уже вмешалась политика, и тут уж не до сантиментов…
И причина находится уже 13 августа - сбой в тракте наддува топливом разгонного блока.
Имитация деятельности как ширма некомпетентности.
Именно эта причина докладывается Рогозину в качестве наиболее вероятной на совещании 13 августа. Естественно, на этом совещании не было принято никаких решений – цель этого совещания для Рогозина была в получении информации в своем кабинете для последующего ее пересказа на другой день в кабинете Премьера. Но был разнос, и какой! Дмитрий Рогозин, комментируя выступления В.А.Поповкина, гендиректора Центра им. Хруничева М.В.Нестерова и председателя аварийной комиссии О.Скоробогатова, заявил, что «…он уже полгода слышит подобные объяснения, но не видит, чтобы что-то менялось к лучшему».
Нестеров и Поповкин, как сообщили участники совещания (http://www.newsru.com/russia/14aug2012/proton_print.html), признали ответственность за серию аварий, однако сослались на наличие объективных причин: нехватку квалифицированных кадров, старение инженерно-конструкторского корпуса, недостаточность материальных и социальных стимулов для молодежи, а также отсутствие современных автоматизированных средств контроля технологических процессов. То есть – на системный кризис. Рогозин, однако, счел перечисленные доводы неудовлетворительными, и указал на признаки системного кризиса в российской ракетно-космической отрасли. Вот так – системный кризис отрасли, в который она скатывалась в течение 15 лет из-за внешних причин, теперь она должна решить сама внутри себя за полгода. Дмитрий Олегович понимает системный кризис как насморк – покапал неделю, и само прошло…
Но и это еще не все – именно на этом совещании Д.Рогозин поставил в вину Поповкину и Нестерову … чтобы вы думали? Ни за что не догадаетесь! Отсутствие у российской космической программы стратегической цели, к которой бы она двигалась. Прямо-таки слышится ельцинский голос: «Вы там у себя в доме 42 по улице Щепкина что, сами разобраться не можете?!»
Когда читаешь стенограмму этого «закрытого» совещания у вице-премьера, то не покидает ощущения плохой пьесы. Посудите сами. Когда Поповкин говорил о кадровой проблеме, то он указал на имеющийся резерв, который, естественно, еще нужно готовить. И за счет этого резерва ожидается качественный скачок в отрасли к середине 2014 года. На что Рогозин бросил: «Все ваши стратегические планы – это разбросанные по полу зерна. Неизвестно, прорастут ли они!» Словно не понимая, что кадры не берутся мгновенно и из ниоткуда, их нужно растить, на что требуется время. А потом Рогозин заявил, что все стратегические проекты Роскосмоса – «это вчерашний день». Вот тут-то, наконец, и настал момент оглашения вице-премьером достойной «завтрашней» цели! И чудо случилось – он молвил: «А надо не бояться мечтать, смотреть дальше, привлекать к работе молодых инженеров — казалось бы, фантазеров, но их проекты — это проекты завтрашнего дня». Типа: возьмите те самые разбросанные у вас зерна, которые неизвестно как и когда прорастут, и послушайте их фантазиям. Не знаю, как вы, а я после этих слов вице-премьера сильно его зауважал. Голова!
Под конец совещания Д.Рогозин заявил, что берет под личный контроль все преобразования в ракетно-космической отрасли, к которым необходимо приступить немедленно, и будет в ручном режиме руководить созданием системы контроля качества на предприятиях. «Ручное управление» космонавтикой? Это свидетельство полного непонимания своей роли в системе государственного управления и распределения ответственности, неспособность руководить. Так сказать, показатель профнепригодности…
Позицию вице-премьера поддержал присутствовавший на совещании заместитель председателя Военно-промышленной комиссии Юрий Борисов: «Вы уже который год называете одни и те же причины неудач вместо того, чтобы приступить к их исправлению». Это тот самый Юрий Борисов, который в период с июля 2004 г. по октябрь 2007 г. в должности начальника Управления радиоэлектронной промышленности и систем управления Федерального агентства по промышленности отвечал за отечественную элементную базу. Точнее – за ее нынешнее отсутствие и нашу почти полную зависимость от импорта…
В заключение Дмитрий Рогозин сообщил, что намерен ежемесячно проводить совещания с руководством Роскосмоса и ведущих предприятий до тех пор, пока отрасль не станет на рельсы полноценного реформирования, «не определиться со стратегической целью». А может быть, стоит все-таки почитать «Стратегию..»? Ну, хотя бы одну из них, мартовскую или более позднюю? И что первично – реформирование под принятую стратегию, подгонка стратегии под реформирование, или реформирование само по себе?
Вообще череда августовских правительственных совещаний по космосу – это театр абсурда. Люди понимают, что надо что-то делать, но напрочь не понимают – что именно… Спецы (Поповкин и Нестеров) четко говорят начальству о проблемах, которые отрасль накапливала долгие годы по объективным причинам, а им в ответ – сами виноваты! С устраиванием публичной порки…
На следующий день, 14 августа 2012 г., теперь уже Премьер-министр Дмитрий Медведев провел совещание «по тематике космической отрасли». В совещании приняли участие вице-премьер РФ Дмитрий Рогозин, руководитель Федерального космического агентства Владимир Поповкин, замминистра финансов Андрей Иванов, заместитель министра экономического развития Андрей Клепач, статс-секретарь – замминистра промышленности и торговли Игорь Караваев. Вдумайтесь в круг лиц, заслушивавших В.Поповкина, обсуждавших проблемы такой наукоемкой отрасли, какой является наша космонавтика: «Собрались однажды юрист, журналист, экономист, финансист и торговец и решили разобраться в проблемах космических....».
Звучит как начало анекдота, но – не смешно. Ни одного опытного технаря, ни одного профильного специалиста, ни одного академика. Кучка дилетантов берется решать судьбу десятков тысяч специалистов и работников отрасли. К сожалению, это наши реалии…
Насколько эти люди способны вникнуть в проблему и понять ее? Принять правильное и ответственное решение? Да ни на йоту, если судить по результатам этого совещания.
Оно собиралось для разбора накопившихся в отрасли проблем. Открывая совещание, Д.Медведев сказал: «Конечно, мы все знаем, что в отрасли существуют и системные проблемы, что эти проблемы не носят только субъективного характера. Первое – это устаревшая производственная база: 90% мощностей находится в эксплуатации более 20 лет, их необходимо менять. Второе – это слабая электронная компонентная база, что является общей бедой для нашей промышленности, и для космической промышленности в том числе. Кроме того, наша ракетно-космическая техника не в полной мере обеспечена необходимыми конструкционными материалами, и это тоже проблема. Всё это приводит к различного рода отказам на различных этапах эксплуатации. Ну и третья проблема – кадровая: нехватка квалифицированных рабочих, старение научных и производственных кадров. Численность работников до 30 лет в отрасли сейчас составляет 20 с небольшим процентов – это реальная проблема. Тем не менее, всё, что я сказал, не оправдывает происшедших за последние годы неудач с запусками спутников».
Вот те раз… Но если перечисленные серьезные системные проблемы не причем, то значит, и системного кризиса нет! При такой постановке вопроса Премьер никогда не сможет понять, почему падают наши ракеты и спутники. И будет недоумевать, требуя качества работы без решения системных проблем. Воистину: «Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью!»
Эффективность работы всей «чиновничьей цепочки» над Роскосмосом можно продемонстрировать таким обменом фраз:
Д.Медведев: «Если ли на руках у руководства какая-нибудь программа реформирования «содержания и организационной работы» Роскосмоса?»
В.Поповкин: «Есть, она разрабатывается с зимы (!) и ее пытаются внести на рассмотрение правительственных комиссий уже пару (!) месяцев...»
Добавим, что последний срок (15 августа) презентации системы оргмероприятий в отрасли был перенесен Д.Медведевым еще на месяц. Зачем Д.Медведев задавал свой вопрос? Надеялся, что программы нет, и он сможет тогда «оторваться»? А интересно, сколько бы еще месяцев Роскосмос пытался достучаться до рассмотрения своей программы, не случись аварии?
Иногда складывается впечатление, что заседания Правительства и совещания ВПК проводятся только для того, чтобы СМИ было о чем говорить в новостях и чтобы Д.Рогозину было что писать в Твиттере…
И подтверждением тому – недовольство Д.Медведева подготовкой своего совещания : «Его не устроило, как были разработаны вопросы, как были подготовлены предложения. Проблема есть? Есть. Спутники падают? Падают. Значит, надо разбираться в проблеме серьезно. А вместо этого товарищ Рогозин собрал руководителей предприятий, покричал на них, потопал ногами, а материалы к совещанию оказались пустые…»
Здесь ключевым словом является «пустые» - именно оно отражает «способность» Правительства организовать работу отрасли и «наличие» у него не только космической стратегии, но и какой-либо антикризисной программы.
На совещании у Д.Медведва прозвучало, что в ближайшие три года в космическую отрасль России будет вложено 650 млрд. рублей (это запланированный бюджет Роскосмоса на 2012-2015 гг.). Но нужно понимать что, во-первых, без решения проблемы коррупции треть суммы будет потеряна, а во-вторых – в краткосрочной перспективе увеличение денег не играет большой роли. Говоря экономическим языком, из-за потерь технического потенциала и людского капитала наша космонавтика перестала быть эластичной к размеру финансирования. Если бы в 1990-х и первую половину 2000-х гг. отрасль имела стабильное финансирование, то нам бы удалось многое сохранить. Сегодня же нам приходится не подпитывать действующую отрасль, а фактически восстанавливать ее с нуля, создавая заново. Это сложный процесс, поэтому «нормальное» финансирование не даст какого-то резкого и быстрого эффекта, но в случае долговременного стратегического подхода может вытащить космонавтику в течение ближайших 5-10 лет. И не нужно себя обманывать, что, дескать, аварии прекратятся уже завтра, сразу же после увеличения финансирования, а отрасль «выздоровеет» после 2017-го года. Снижение аварийности как симптомов болезни и будет означать выздоровление. Поэтому, к сожалению, мы обречены на повторение аварий, которые следует воспринимать как постепенное улучшение результаты анализов тяжелобольного, но выздоравливающего пациента, без истерик вышестоящих «фельдшеров».
Что делать?
Мы много говорили об отсутствии стратегической цели у нашей космонавтики. Куда нам лететь – на Луну или на Марс? Пролетом или с высадкой на поверхность? Или к астероидам? А может быть, вывести на околоземную орбиту солнечную электростанцию или освещать ночью и в полярную зиму наши города на Севере? От определения этой главной цели следует набор средств (ракет, кораблей, космодромов и т.д.), которые нужно создать, для чего потребуется оснастить наши космические предприятия тем-то и тем-то – это уже тактические задачи. Правительство, не умея сформулировать стратегические цели, требует это от Роскосмоса в виде «Стратегии…», в которой должны быть прописаны и основные тактические задачи, и пути их решения.
Но такой подход работает, когда есть отрасль, но нет перспектив. Если мы реалисты, нужно оставить этот подход американцам, имеющим реальный потенциал и ищущим области его применения.
Мы же сейчас элементарно не в состоянии просто надежно вывести на околоземную орбиту космический аппарат, и уж тем более не можем отправить его в сторону любого другого космического тела, включая ближайшую к нам Луну. По статистике аварий мы сейчас находимся на уровне 1960-х годов. И пусть вас не смущают списки наших космических предприятий и перечни их прошлых побед. Это давно исчерпавший себя «актив». Сегодня в нашем арсенале только «пассив» из горького винегрета обыденности и перманентных поражений.
Поэтому я скажу мысль, которая может показаться крамольной – нам нужно поменять местами стратегию и тактику. Сегодня главная задача – не достичь Луны к 2030-му году, а научиться уже завтра нормально запускать спутники. Именно это должно стать нашей стратегической задачей. Не «рогозинские» «молодежные фантазии» о чем-то необычайно смелом, неопределенном, где-то на других планетах, а элементарное восстановление отрасли. Привлечение и воспитание кадров, перевооружение производственных мощностей, подъем отраслевой науки. Когда находишься в самом начале пути, да с перебитыми ногами, стратегией может стать и первая стометровка.
Поэтому стратегическая задача нашей космонавтики – стать таковой, выжить. Эта задача сегодня столь сложна, что необходимых для этого мер и действий здесь столько, что хватит на множество тактик. Из правильного понимания этой задачи вытекают очевидные пути и способы ее решения. При этом можно в какой-то мере использовать и советские рецепты, по которым создавались новые отрасли промышленности.
Так куда же мы летим – на Луну или Марс? А не все ли равно? Давайте эти фэнтези оставим Дмитрию Олеговичу Рогозину, для нас сейчас что Луна, что фотонный звездолет – категории одного порядка. Прежде чем плыть стометровку на время, неплохо бы научиться обходиться без инвалидного кресла.
В полку госкорпораций прибыло…
Реформирование нашей космической отрасли в течение нескольких последних лет является непрерывным и весьма изменчивым процессом, наглядно иллюстрирующем отсутствие внятной государственной политики в космической отрасли.
Этот увлекательный «наперсточный» процесс начался еще при Анатолии Перминове, инициировавшем летом 2010 г. создание в ракетно-космической отрасли шести укрупненных холдингов (к 2012 г.), в которые предстояло свести все предприятия отрасли, находящихся в подчинении Роскосмоса.
По мере реализации этого плана между предприятиями разгорелась нешуточная борьба, вплоть до судебных разбирательств, ведь победители фактически поглощали побежденных, присоединяя их к себе на правах филиалов. С учетом того, что предприятия располагались по всей России, имели разные формы собственности, финансовое положение и портфель заказов, это был достаточно мучительный процесс, продолжавшийся до отставки А.Перминова в апреле 2011 г. На момент прихода В.Поповкина создание холдингов было, как говорится, в самом разгаре – где-то это удалось, а кто-то, по примеру НПО «Энергомаш», пребывал в осадном положении. После своего назначения В.Поповкин приостановил создание холдингов, подвергнув ревизии планы реорганизации отрасли. В окончательной редакции (по состоянию на июль 2012 г.) в отрасли предполагалось сформировать семь холдингов.
И, наконец, 22 августа обнародован план по реформированию самого Роскосмоса, согласно которому Федеральное агентство должно превратиться в ракетно-космическую госкорпорацию с вертикальной структурой и распределением полномочий между создаваемыми департаментами. Вместо руководителя агентства будет генеральный директор корпорации, коллегию заменит правление, вместо управлений станет 17 департаментов. Если в федеральном агентстве его руководитель подчинялся напрямую вице-премьеру Правительства, то в госкорпорации непосредственно над ее директором в структуре самой корпорации предполагается наблюдательный совет и ревизионная комиссия. Фактически из прямого подчинения вице-премьера «руководитель космонавтики» переводится в подчинение нескольких представителей государства, формирующих наблюдательный совет.
Мы не будет останавливаться на предполагаемых плюсах этой идеи – оставим этот труд ее авторам. Вместо этого укажем на ее минусы, которых, по нашему мнению, больше.
В СССР промышленность была организована по ведомственному принципу: космонавтикой занималось Министерство общего машиностроения. Такая централизация в условиях плановой экономики и командно-административных методов управления работала, давая результаты, которым и мы сейчас гордимся.
Но плановой экономики, как и социализма вообще, у нас больше нет. Если мы, отказавшись от Госплана, перешли на рыночные механизмы регулирования, сменив общественно-политическую систему, то пытаться воссоздать в нынешних условиях элементы социализма в отдельно взятых отраслях с экономической точки зрения бессмысленно. Разумеется, это можно сделать административно, искусственно, но как участники общественного разделения труда, производства и рынка эти образования, именуемые у нас государственными корпорациями, будут крайне неэффективны. Это и происходит с нашими госкорпорациями – они неэффективны настолько, что у них порой сложно провести границу, за которой кончается экономически осмысленная деятельность и начинается банальное воровство.
Конечно, можно попробовать собрать под одной вывеской создаваемой госкорпорации убыточные предприятия, отпущенные в «свободное плавание» бездумной приватизацией начала 1990-х, и нынче тонущих в водах рынка, переоснастить их, реорганизовать, наладить работу и вновь выпустить в рынок, проведя акционирование. В такой «предпродажной подготовке» смысл есть – создать сильного игрока из совокупности «лежачих». Но в космонавтике-то все иначе! Ее деятельность организует Федеральное космическое агентство, за двадцатилетие своего существования сумевшее сохранить отрасль после распада СССР. Поэтому для космонавтики преобразование Федерального агентства в госкорпорацию является безусловным шагом назад, принижением ее государственного статуса. Ссылки на «централизацию власти», создание «вертикали власти», «повышение ответственности» не имеют под собой оснований, потому что сейчас нет таких проблем, которые нельзя было бы решить в рамках Федерального агентства. Но только этим нужно всерьез заниматься. А если этого не делать, то и преобразование в госкорпорацию не поможет: «А вы, друзья, как не садитесь…» «Занавески на окнах» можно было менять десять лет назад, сегодня это уже никак не поможет выходу из кризиса. Итак, перечислим минусы будущей космической госкорпорации.
- она не решит главных системных проблем отрасли.
- госкорпорация как организационно-юридическая форма космической отрасли противоречит опыту других космических держав – везде в мире государство управляет космической деятельностью на уровне федеральных (национальных) космических агентств, через которые оно закупает космическую технику или услуги у других фирм и организаций. Мы сознательно не говорили о космических успехах нашего главного «зеркала» - американской космонавтики. Упомянем, что когда наш «Фобос-грунт» завис на низкой околоземной орбите без признаков жизни, американцы запустили к Марсу свой марсоход Curiosity, а мягкую посадку на поверхность Красной планеты он совершил как раз тогда, когда у нас отказал «Бриз-М». Здесь уместно привести слова советника по науке Президента США, заявившем на пресс-конференции сразу после триумфальной посадки марсохода: «Если раньше кто-то сомневался, что США являются лидерами в космосе, то сейчас это очевидно, и свидетельство тому – тонна на поверхности Марса». И на этом фоне все наши потуги о том, что Россия – великая космическая держава, являются бредом сивой кобылы. Так почему бы нам не использовать американский опыт развития национального космического агентства, идеологией работы которого является максимальная открытость и привлечение к широкому сотрудничеству независимых от государства представителей бизнеса? Мы же вместо расширения вовне сворачиваемся внутрь…
- госкорпорация – это закрытая структура, представляющая собой хозяйствующий субъект, цели и задачи которого не являются национальными, чтобы там не провозглашалось. Как бы ни пыжился Газпром своей рекламой «Газпром – национальное достояние», он является всего лишь собственностью своих акционеров. Отсюда вывод:
- госкорпорация не может реализовать какую-либо национальную идею, цель или стратегию, решая только те задачи, которые ставит перед ней ее уставные документы, учредители или «кураторы» в виде отдельных персоналий в наблюдательном совете. Вообще «стратегическая общенациональная цель» госкорпорации, поддерживаемая или принимаемая, да что там – просто известная обществу – это нонсенс. Вы можете назвать национальную идею, реализуемую, например, «Росатомом»? А кто-нибудь может с ходу сказать, какая стратегическая задача «Ростехнологий»? А вам известны практические результаты работы «Роснано»? Ну, кроме нескольких продемонстрированных представленных отечественными разработками иностранных планшетников, так и не появившихся в магазинах? Что вам вообще о госкорпорациях известно? Правильно, очень немного… Потому что госкорпорация – это отрасль, «закукленная» внутри одной структуры, закрытая финансово, информационно, ментально. Напрочь лишенная конкуренции, которая должна работать на повышение эффективности, снижение затрат, обеспечивать борьбу нового со старым и генерацию новых идей. Госкорпорация – это созданная государством, но все-таки коммерческая структура, живущая на дотации бюджета. Со всеми вытекающими последствиями. Например, сейчас узнать бюджет Роскосмоса может любой желающий, зайдя на любой поисковик интернета. Но попробуйте поискать постатейный бюджет, например, «Олимпстроя», и почувствуете разницу (заодно узнаете, как «временно свободные» бюджетные деньги прокручиваются в коммерческих банках, см. http://www.sc-os.ru/ru/activity/investment_available_funds/). Общий бюджет совместных проектов «Росатома» и «Роснано» в 2011 г. составит более 21 млрд. рублей – вы можете назвать эти проекты?
- госкорпорация – это монополия со своими внутренними правилами игры, не имеющая ничего общего с конкурентным рынком и отгороженная от остальной экономики корпоративными барьерами.
В чем качественный смысл трансформации Роскосмоса в госкорпорацию? Созданием космической госкорпорации наше государство просто решило отодвинуть нашу космонавтику на задний план, понизив ее статус, приоритет, значимость и прозрачность. Теперь государство будет присутствовать в космонавтике не национальным (федеральным) агентством, а всего лишь несколькими менеджерами-назначенцами, которые из разряда госчиновников перейдут в госкоммерсанты. И будут решать не национальные задачи на виду у общества, а более приземленные задачи вне его поля зрения.
Нужно понимать, что преобразование Федерального космического агентства в форму наименее эффективного хозяйствующего субъекта нашей экономики – госкопрорацию – есть констатация бессилия (или нежелания, или всего вместе) государства в реальном реформировании отрасли, результат невозможности сформулировать внятную стратегию развития с указанием понятных обществу целей ее существования, демонстрация неспособности создать конкурентную среду в этой важной части национальной экономики, проявление нежелания вникать в ее проблемы. Это – «белый флаг» рыночных механизмов управления. Космическая отрасль и сейчас безнадежно дотационна, но став госкорпорацией, она навсегда останется на затратных задворках нашей экономики, в коррупционно-бюрократических заповеднике, где вдали от чужих глаз в аналогичных структурах тихо «пилятся» бюджетные деньги.
Мы уже говорили, что сегодня основной тренд в космонавтике США – реальном лидере мировой космонавтики – направлен на широкое привлечения бизнеса в освоение околоземных орбит. С возникновением у нас ракетно-космической госкорпорации с жесткой внутренней бесконкурентной кластерной организацией путь крупным бизнес-игрокам в нашу космонавтику, судя по всему, будет закрыт надолго.
Государство действует по принципу «с глаз долой – из сердца вон!», максимально отдаляя от себя раздражающий его источник проблем. Разбирайтесь, мол, там у себя сами. Вместо того, чтобы лечить пациента, больничная администрация переводит его в дальнюю палату, на всякий случай – поближе к моргу, чтобы не беспокоил своими стонами дежурных сестер и не попадался на глаза главврачу. Выкарабкается – запишем себе в заслугу, помрет – сам виноват…
Кто виноват?
Дмитрий Медведев обещал на заседании 14 августа назвать виновных. Не назвал. Не беда, мы ему поможем.
Весь системный кризис нашей космонавтики, с точки зрения поиска путей выхода из него, можно свести к одной ключевой проблеме – к отсутствию компетентных и ответственных руководителей в Правительстве страны. Говоря о космической отрасли, нужно понимать, что профессионалов выше Роскосмоса в государственной иерархии России нет. Подчеркиваю – отсутствуют напрочь! Именно эта проблема порождает все прочие.
Профессионалы в космической отрасли в состоянии четко сформулировать свои проблемы и предложить способы их решения, но никто на правительственном уровне не в состоянии их понять в силу отсутствия соответствующего образования и практического опыта. Это глобальная проблема нашей страны – уровень стоящих перед ней задач не соответствует уровню компетентности призванных их решать. И на примере последних событий в нашей космонавтике это особенно очевидно. В советское время в ВПК находились люди, обязательно имеющие профильное образование и опыт работы в промышленности на уровне не ниже заместителя руководителя предприятия. Это были специалисты военно-промышленного комплекса, которые готовились десятки лет, проходя хотя бы один раз в той или иной степени все этапы создания новой техники от научно-исследовательской работы до проектирования, выпуска конструкторской документации, изготовления и испытаний опытных образцов, серийного производства, эксплуатации и утилизации.
Сейчас «рулят» юристы, журналисты, философы, коммерсанты и отставные чекисты, подбирая себе кадры по принципу личной лояльности, но не профессионализма. Эти люди не знают элементарных проблем, с которыми сталкивается промышленность, а серьезные вопросы их ставят в тупик. И в своей неадекватности они слышат только себя и себе подобных. И каждый из них уверен, что виноват кто угодно, но только не он сам.
У нас сложилась парадоксальная ситуация – чем выше «ответственный» пост, тем меньше личной ответственности у занимающего его. Разве может быть эффективной иерархическая система управления, в которой переход на более высокий уровень обязательно сопровождается одновременным снижением компетентности и личной ответственности? Разумеется, нет, и именно это объясняет состояние дел не только в космонавтике, но и в других областях, в стране в целом.
Перспективы
Еще год-два назад мне казалось, что главное – в правильной диагностике проблемы. Как только мы поймем, что происходит, осознаем системный характер кризиса, то сразу станет ясно, что делать для выхода из него. Именно поэтому я считал, что наши космические неудачи, и в особенности позор с «Фобосом-грунтом» в конце прошлого года – это в каком-то смысле лекарство, горькая микстура, помогающая посмотреть правде в глаза. Но сейчас стало очевидным, что проблема еще серьезнее. Словосочетание «системный кризис космонавтики» стал общепризнанным, но вместо адекватных действий по его преодолению мы уже полгода наблюдаем, как некомпетентные мальчики в правительстве истерично пытаются переложить друг на друга ответственность, футболя ее между собой, словно горячую картошку…
Неудивительно, что из всех возможных альтернатив мы всегда выбираем самое глупое решение (или не выбираем никакого), предпочитая путь, ведущий в никуда.
И, к сожалению, это происходит не только в космонавтике…
Источник: echo.msk.ru
