Россия остается одним из лидеров по количеству запусков ракет в космос. Ракета-носитель "Протон" заработала для российского космического агентства более 6 млрд долларов. При этом для запусков "Протона" используется высокотоксичное топливо - гептил. Каждый раз после запуска ракеты остатки гептила попадают в атмосферу вместе с отработавшими ступенями.
В "Роскосмосе" уверяют, что компоненты топлива не достигают земли и не наносят вред окружающей среде. Но с этим согласны далеко не все эксперты. И люди, живущие в районах падения отработавших ступеней, официальным лицам не верят.
"Раз тут ракеты падают, значит, на людей это как-то влияет", - со вздохом говорит педиатр Ольга Тадыкова. Уже двадцать лет она лечит детей в деревне Каракокша в Чойском районе Республики Алтай. Все это время самые распространенные жалобы одни и те же: анемия, больное горло, раздражения на коже.
"Может, это связано с тем, что у людей тут нет денег, чтобы какие-то продукты купить, может, с гигиеной, а может быть, и с экологией", - рассуждает Тадыкова. И уверяет, что на участке, где работает она, никто и никогда не проводил специальных исследований, чтобы выяснить, влияют ли ракеты на здоровье населения.
Люди и ракеты
В лесах в Чойском районе лежат сотни тонн космических обломков – здесь расположена зона падения вторых ступеней ракет-носителей, запущенных с Байконура. И местные деревни полнятся слухами о том, как от ракет умирают и сходят с ума.
Официального научного или медицинского подтверждения этим рассказам нет. Ни одного диагноза, связанного с химическим воздействием, не ставили никогда. Но рассказы об ожогах, отравлениях и странных смертях с уверенностью передают из уст в уста.
Год назад деревня Каракокша и другие населенные пункты Чойского район оказались в центре внимания всей России, когда упала ракета-носитель с космическим грузовиком "Прогресс".
"Откуда нам только ни звонили! Все спрашивали, есть ли обращения за медицинской помощью, - рассказывает Тадыкова. – В больницу тогда пришли человек восемь, жаловались на головные боли и давление. Но откуда же нам знать, связано это с ракетами или нет?".
Ольга Тадыкова объясняет, что определить отравление компонентами ракетного топлива местные фельдшеры все равно бы вряд ли смогли – в их арсенале попросту нет такого диагноза.
Ракеты запускают с Байконура по нескольку раз в месяц, и местные жители к этому привыкли. Без всяких научных знаний они давно составили свой список признаков космического воздействия.
Кислотные дожди
Местные жители говорят, что никаких специальных медицинских осмотров не проводят
В деревнях рассказывают, что после запусков ракет обязательно идут "кислотные" дожди или снег с розоватым оттенком. Если помыть в дождевой воде руки, могут появиться зуд и даже волдыри на коже. Если такой дождь польет огород, растения желтеют и жухнут.
"Дождь пройдет – и на грядках прямо все чернеет", - рассказывает пенсионерка из деревни Уймень Федосия Горбунова. Даже в теплую погоду она закрывает грядки с огурцами пленкой на время дождя. "Иначе ничего не вырастет, дождь польет – сначала листья засохнут, потом стебли", - вздыхает женщина.
По данным экологического мониторинга, который проводят связанные с "Роскосмосом" организации, там, где падают ступени ракет, уже много лет не обнаруживают следы токсичных компонентов ракетного топлива. Но местные жители официальным данным не доверяют.
"Конечно, скрывают... Насчет гептила никто не признается, не попала "тарелка" на нашу голову – и ладно, - рассуждает Федосия Семеновна. - Болеешь - болей, дохнешь - дохни, кому мы нужны? Вывозить нас отсюда надо, но только куда?"
О том, чтобы переселиться из опасного района, местные жители даже не думают. Наоборот, те, кто в молодости уезжал, к старости возвращаются в родные места. Жизнь рядом с тайгой – больше, чем привычка.
"Гептиловая гвардия"
Марина Лямкина из соседней деревни Каракокша незаметно для самой себя стала борцом за правду. Небольшую группу таких, как она, жителей, которые пытаются добиться от "Роскосмоса" ответов, местные власти с издевкой называют "гептиловой гвардией".
"Здесь накопления токсинов идут уже много лет, - говорит Лямкина. - И мы это употребляем в пищу ежедневно. Токсины добавляются с каждым запуском. А запуски сейчас участились".
Требования активистов просты: они хотят, чтобы в деревне не закрывали больницу, регулярно проводили расширенные медицинские осмотры, и чтобы лекарства больным оплачивал "Роскосмос".
Но главное, чтобы признали, что химическая опасность есть.
"Местные нас поддерживают все, кроме местной администрации, - рассказывает Марина Лямкина. – Поддерживают, но считают, что все бесполезно, что уже много лет ничего не меняется".
Официальные бумаги, которые приходят активистам из Федерального космического агентства в ответ на запросы о загрязнении, полны пафоса. "Остановить прогресс нельзя, - пишут чиновники космического агентства. - Можно и нужно с его [прогресса] помощью двигаться вперед для блага всего российского народа".
Обычная статистика
Жители Каракокши жалуются на высокое давление и раздражения на коже, а основная причина смертей здесь, по словам активистов, – раковые опухоли.
"Я посчитала сначала для интереса, а потом ужаснулась, - рассказывает Лямкина. – На нашей улице в каждом доме или сейчас живет кто-то с онкологией, или прооперированный, или человек уже умер. Мой отец умер от рака, и соседи тоже".
Районная больница расположена в нескольких десятках километров от Каракокши. Официальной статистики по количеству онкологических больных там нет, и на эту тему вообще предпочитают не говорить.
"У нас регистрируется 22 новых больных в год из населения района в восемь тысяч человек, - сказали Би-би-си в Чойской ЦРБ. – Статистика такая же, как по республике в целом, ничего особенного".
При этом собеседник Би-би-си в ЦРБ рассказал, что несколько лет назад за публикацию статистики онкологических заболеваний в районе был уволен редактор местной газеты.
Часть проблемы в том, что жители отдаленных деревень часто оказываются у врача, когда помочь чем-либо уже почти невозможно.
Профилактические осмотры проводятся поверхностно, без специального оборудования, причем осматривают специалисты только работающих. В Каракокше и Уймени больше половины населения не работает нигде.
Охота и собирательство
Многие продукты на столе местных жителей из собственного огорода и из тайги. Мужчины месяцы проводят в лесу, добывая пушнину и мясо диких зверей. Осенью целыми семьями отправляются собирать кедровый орех, весной – свежую черемшу, летом – ягоды и грибы.
"Куда ж мы без тайги? Для нас охота – это необходимость, вопрос выживания, других путей заработка нет", - рассказывает охотник Петр Авошев. По его словам, в последние годы в лесу все чаще попадаются больные животные, чей мех невозможно продать.
"Такие соболя страшные попадаются, что не поймешь – крыса это или соболь", - говорит Петр. Но верить слухам и строить домыслы отказывается.
"Выводы должны делать специалисты, - говорит он на вопрос, связаны ли болезни животных с ракетами. - Они могли бы сказать, в чем дело, есть ли связь с падением ступеней ракет. Может, в эти места вообще ходить нельзя...".
Но у желания знать больше про опасное воздействие есть и обратная сторона. После падения "Прогресса" прошлым летом местные жители лишились части доходов: скупщики орехов и целебных трав снизили цены, ссылаясь на то, что их собирали в "зараженном" районе.
Малые дозы
"Вредно то, что люди живут здесь десятилетиями и подвергаются воздействию малых доз гептила", - говорит Анастасия Тодожокова. По образованию она химик, работает в Горно-Алтайском государственном университете.
В последние годы Тодожокова одна из немногих пытается привлечь внимание к проблеме химического заражения деревень, расположенных рядом с зоной падения ракет.
"Длительное влияние малых доз приводит к ослаблению иммунной системы, гептил оказывает канцерогенное воздействие, снижается репродуктивная функция организма", - объясняет Анастасия.
Главное, чего пытается добиться Тодожокова – чтобы вредное воздействие на жителей признали власти. Без этого почти невозможно добиться дополнительной медицинской помощи, и тем более – компенсаций.
К тому же, сегодня никто не доносит до местных жителей даже самых простые правила жизни рядом с зоной ракетопада.
"Хотя бы объяснили людям, что все, что берется из тайги, нужно мыть, промывать, замачивать в соде, например. Но власти только говорят, что здесь нет ни гептила, ни его производных", - рассказывает Тодожокова.
Модифицированный "Протон-М"
В исследованиях, которые проводились в девяностые годы, гептил упоминается часто. В небольших количествах его обнаруживали не только в зоне падения отработавших ступеней, но и рядом с населенными пунктами.
С начала двухтысячных упоминания о гептиле практически исчезли. При этом, по словам экспертов, полномасштабные экологические исследования прекратились.
"Последние 10 лет на территории республики приземляется ступень модифицированного "Протона-М", в которой произошли конструктивные изменения в плане принудительного выброса гарантийных остатков ракетного топлива в атмосферу", - объясняет директор Алтайского регионального института экологии и рационального природопользования Юрий Робертус.
Это означает, что остатки гептила и его производных не падают на землю вместе с остатками топливных баков. Как ведут себя остатки топлива, распыленные на высоте в несколько десятков километров, точно сказать специалисты не берутся.
"Окончательного мнения о том, достигают ли поверхности земли компоненты ракетного топлива, нет, - говорит Робертус. - Есть противоречивые мнения на этот счет, но зачастую они малообоснованны. Именно таких исследований не хватает. Нужно изучать атмосферу на разных высотах при конкретных пусках".
Но в отличие от Юрия Робертуса, живущего в Горно-Алтайске, московские специалисты утверждают, что все необходимые исследования проводятся постоянно.
"Эти работы ведутся на систематической основе и сочетаются с работами по обследованию населения на предмет патогенного воздействия компонентов ракетного топлива и ракетно-космической деятельности на здоровье населения", - объясняет Анатолий Кузин, заместитель генерального директора Государственного космического научно-производственного центра им. М.В.Хруничева".
"До сих пор за всю многолетнюю историю работ нам не удалось обнаружить заметных следов компонентов топлива, которые сильно превышали бы фоновые значения, - говорит Кузин. - Это документально подтверждено. И нет объективных данных, которые позволил бы связать заболевания именно с воздействиями компонентов ракетного топлива и ракетно-космической деятельностью".
Вопросы без ответов
Несмотря на то, что ракеты пролетают над Алтаем уже больше полувека, местные жители по-прежнему почти ничего не знают о последствиях запусков. Для них основной источник сведений - это слухи и домыслы.
Даже после падения "Прогресса" , когда сотрудники МЧС перекрыли все въезды и выезды в деревню Уймень, а обломки космического грузовика искали по всей тайге, местное население знало о том, что происходит, не больше, чем телезрители в любой другой части России.
"Нас как будто не принимают в расчет, считают, как будто нас здесь нет", - говорит местная жительница Мария Ельденева, еще одна активистка "гептиловой гвардии".
"Я понимаю, что для России эти запуски очень важны. Но если такие запуски делают – нужно населению помогать, хотя бы немного", - сетует она.
Источник: bbc.co.uk
