Привет, планета, это программа Вести.net, снова в Москве — да не где-нибудь, а в новом офисе Mail.Ru Group. Но главная российская IT-новость совсем не эта. Я вернулся из Санкт-Петербурга, где впервые в российской истории был проведен финал международного чемпионата студентов-программистов. Впрочем, их тут любят называть не программистами, даже не математиками — а "проблем-солверами", решателями задач, то есть. В английском языке есть слово geek, в русском – "ботание". В данном случае, речь идет о суперботаниках.
Российские студенты университета Информационных технологий механики и оптики (петербургского ИТМО) завоевали титул абсолютных чемпионов мира по спортивному программированию, обогнав Шанхайский и Токийский университеты. Среди серебряных призеров (а все виды медалей вручают четырем командам, так что от золота до бронзы — 12 участников) также — Петербургский университет, бронзу взял Пермский и МГУ. Для понимания, соревнования под эгидой ACM, Ассоциации вычислительной техники, на самом первом уровне объединяют около 300 тысяч человек по всему миру. В Петербурге и впервые в России состоялся финал лучших из лучших, это 120 команд. Студенты ИТМО не только победили всех, они сделали это в пятый раз. Ближайшие конкуренты — это Стэнфорд, сердце Силиконовой долины (три победы) и большой университет Китая, Шанхайский (тоже три).
"Когда мы выступали в первый раз, в 1996 году, вместе с МГУ, китайских команд не было вообще. Были одни американские, на фоне которых мы выглядели бледно, честно говоря. На наших глазах весь этот американский сегмент сдулся или, так скажем, уменьшился в размерах, китайский колоссально возрос, и мы как бы тоже удерживаем позиции, непонятно почему. У них денег, желания пробиться и работать — выше головы", — отметил декан факультета Информационных технологий ИТМО Владимир Парфенов.
Китайских команд в этот раз на первенстве было представлено аж 20, еще 15 — из России. Американцев было много, но в самая результативная команда — университета Карнеги-Мелон не вошла даже в десятку. Раньше американцы брали специалистов из Восточной Европы и Китая. Наглядная иллюстрация американской системы — команда легендарного MIT, Массачусетского технологического. Девочка в платке — иранка, мальчики — из России и Грузии. 14 место наряду с вузами Алтая, Новосибирска, Уфы и Уральским университетом.
Собственно, что такое спортивное программирование — 11 задач, которые командам нужно решить за пять часов. Пример — прямо из фильма "Человек дождя". В казино рекламная акция: игроку возвращают часть проигранных им денег. Программа должна подсчитать максимальный возможный выигрыш клиента при этих условиях. Все задания разные по сложности — спортсмены сначала должны определить легкие, решить их, тогда на прочие останется больше времени. Шарики над столами — счет, по их цвету можно определить первой ли команда решила задачу, какой сложности.
Производство чемпионов ИТМО удалось поставить на поток. Есть кафедра, на которой отобранным чемпионам преподают чемпионы же. В остальном лексика вполне спортивная, с намеком на непростые взаимоотношения. Один из первокурсников — в своем роде звезда, парень из Белоруссии, который еще в школе трижды становился чемпионом мира. Впрочем, и тренер, и другие работники института, который растит чемпионов, тоже чемпионы. Необычная для российского вуза картина.
ИТМО и его команду поддерживают такие гиганты, как "Яндекс", Mail.ru, СПбГУ, "ВКонтакте", в том числе, и Николай Дуров, брат Павла, сам в прошлом чемпион и технический гений соцсети. IT-индустрия, таким образом, готовит себе же кадры, но чемпионов на всех не хватает. "Этих детей у нас, по нашим расчетам, 500 человек — в основном, мальчики. Если девочек сагитировать, можно удвоить, но никому еще не удавалось сделать", — отметил Владимир Парфенов.
Еще раз подчеркну — все эти подсчеты ведутся отчего? Мировая образовательная система не в состоянии удовлетворить запросы новой, информационной экономики, и речь не только о гениях-олимпиадниках. "С 2000 года идет бурное развитие IT-индустрии в России, и в миреУ нас появились гиганты, спонсоры — "Яндекс", Mail.Ru, "ВКонтакте", у которых капитализация в миллиарды долларов, и другие компании. У них есть все — столы, компьютеры, помещения, свободные деньги. Проблема в том, что закончились люди. Они в этих компаниях — основная ценность, и за них, этих ребят, идет борьба", — отметил декан факультета Информационных технологий ИТМО Владимир Парфенов.
Помимо того, что талантливых людей рождается немного, их нужно еще и обучить, вывести на мировой уровень. У ИТМО это получается, но, дается это, судя по лексике, совсем нелегко. Один из создателей этого самовоспроизводящегося инкубатора победителей руководит кафедрой "Технологии программирования", но рассказывает о других технологиях. Преподавательский состав тоже не из воздуха конденсируется.
Заведующий кафедрой "Технологии программирования" ИТМО Анатолий Шалыто: "Встает вопрос — в чем будущее России? В том, что будет хорошее образование. А кто может это создать? Выдающиеся мальчики, если они там останутся на постоянной работе. Я в присутствии директоров и владельцев компьютерных предприятий провозгласил инициативу: сохрани в университетах лучших. Смысл в том, что делиться надо, как говорил Лифшиц. Не будете делиться, ничего не поможет — ни государство, ни правительство, ни иностранцы, ни олигархи. Могут помочь только IT-компании, с которыми можно с глазу на глаз поговорить и еще с ненормативной лексикой. Чтоб они поняли, чтоб у них были кадры и шел бизнес, надо, чтобы выдающихся детей надо оставлять в лавке".
Большие IT-компании тоже можно понять: работников не хватает, и 40 олимпиадников ИТМО, и столько же МГУ, Саратовского университета или МФТИ ситуацию не изменят. Это же не спорт, а бизнес.
"Яндекс", например, вынужден был основать свою Школу анализа данных. И вопрос, как выясняется, не только в том, что не хватает людей для работы над поиском.
Тут тоже математика очень простая. По данным главы "Яндекса" Аркадия Воложа, за пять с небольшим лет компания наняла четыре с половиной тысячи человек. Почти половина из них — программисты. Отчаявшись искать на рынке людей нужной им квалификации, компания вынуждена была основать свою образовательную программу — попытки открыть свои кафедры при вузах закончились неудачей.
"У нас очень хорошо учат тому, чему учили в 1970-е годы. Типа математики — хороший матанализ, алгебра, линейная алгебра. Требуется сейчас, оставив все, что хорошее, внедрить что-то новое. Причем не простые курсы по базам данных по программированию на каком-то конкретном языке, а курсы, которые связывают математику и современный мир, — отметила директор отделения Computer Science Школы анализа данных Елена Бунина. — Например, сильные алгоритмы или машинное обучение. Это практически невозможно внедрить как предмет в какой-нибудь наш нынешний вуз. Почему невозможно? Потому что у нас закостенелая система образования".
Школа анализа бесплатна и порог входа туда — только один. Хорошее знание математики в пределах первых двух-трех курсов. При этом говорят даже, что неумение программировать — не проблема. Была бы хорошая база — научат.
"Мы работаем в поле, а поле — студенты на реальных кафедрах реальных вузов. Пришли мы к ним с классической советской моделью базовой кафедры, придуманной в Физтехе в 1950-е годы. Физтех, старшие курсы, специальность всегда получал в академическом институте или в ящике. Базовые курсы прошли — философия, английский физкультура, специальность — в реальном производстве. У нас то же самое — курсы общеобразовательные продолжают получать по месту учебы, специальность — их учебные заведения признали нас базовой кафедрой, а наши курсы — специальностью в их дипломе", — сообщил Аркадий Волож.
За время работы школы ее филиалы открылись в Петербурге, Киеве, Минске и Екатеринбурге. Сейчас курсы переводят на английский — хотя бы потому, что по специальности "компьютерная наука" Стенфорд в год выпускает сто человек, а "Яндекс" — 81. При этом на школу ушел уже миллиард рублей. Зачем такое количество людей и усилий по их подбору? Ответ на этот вопрос Аркадий Волож дал неожиданный: рынок обработки так называемых "больших данных" и не обязательно в Интернете.
"За последние несколько три-пять лет нагенерировано огромное количество данных. Все обвешаны датчиками-приборами, все пользуются цифровыми сервисами, по ходу дела генерится огромная куча данных везде — и в Интернете, и вне Интернета. Любой автомобиль или самолет обвешан датчиками. Куча данных генерится, все мы пользуемся любыми цифровыми услугами — это все производство данных от нас самих, мы обвешаны гаджетами, любой гаджет генерит данные. Данных из всех щелей отовсюду лезет много, за последние три года скорость роста данных больше, чем закон Мура. И что с ними делать? Их все пока на всякий случай пишут, никто не знает, что с ними делать", — заметил гендиректор "Яндекса". — На самом деле, если мы найдем способ, глядя на эти данные, сделать что-то получше, поэкономнее, порациональнее, мы сэкономим то тут, то там 2-5-10 процентов чего-нибудь, а любая экономия десяти процентов чего-нибудь это индустриальная революция. В 1990-е годы научились экономить на производстве металлов или пластиков, и вся индустрия переехала на Дальний Восток. Сегодня просто промзона планеты земля находится там, все товары идут оттуда".
Это не просто слова: в прошлом году "Яндекс" открыл предприятие по обработке сейсмических данных геологоразведки. Вычислительные мощности дата-центров поисковика и технологий анализа позволяют геологам получать результаты за четыре часа, в то время как раньше они тратили на их обсчет месяц. "Яндекс" же даже не заметил лишней загрузки. Аркадий Волож говорит, что это уже бизнес, просто пока несравнимый по прибыльности с основным — поисковым. Но компания продолжает пробовать, обсчитывает результаты экспериментов Большого адронного коллайдера, обсчитывает гидродинамические модели скоростной яхты — на пробу.
"Если в правильной умной обработке данных лежат еще пять-десять процентов экономии, то это значит, что индустрия завтрашнего дня переедет в те места, где с данными умеют работать. Таких мест на Земле не так много: Microsoft, Amazon – Сиэтл, какой-нибудь Facebook, Google, Apple — Силиконовая долина. То есть, Запад Америки — это большое место, где умеют работать с большими данными. И второе место, где люди умеют работать с большими данными — это Скандинавия, Россия, Израиль. Недаром у нас тут свой Интернет, все свои сервисы. Потому что мы умеем работать с данными так же хорошо, как и другие ребята, — заявил он. — Это значит, что у этой промышленности завтрашнего дня, там где экономятся следующие десять процентов для человечества, в этой большой обработке данных у нас будет не последнее место. Значит, что обработка будет где-то у них и где-то у нас. Где-то вокруг нас, в наших регионах должен образоваться центр кристаллизации индустриальной революции следующего десятилетия. Может, так и случится. Это так, гипотеза".
"Яндекс" гордится тем, что зарабатывает на сложном, наукоемком рынке — как это говорят американцы — на "рокет сайнс", но и второй гигант Рунета – Mail.Ru Group тоже понимает, что будущее именно там. После нескольких лет работы холдинг отказался от покупного гугловского поиска. Теперь у него свой.
Mail.Ru Group перешла на собственный поиск. Компания Дмитрия Гришина давно вела работу над собственным поисковым алгоритмом, однако, на протяжении последних 10 лет пользовалась как своими, так и покупными технологиями.
В разное время они лицензировались у "Яндекс" и Google. При этом, последняя обрабатывала порядка 60% глобальных поисковых запросов пользователей Mail.ru, а на долю собственного поискового движка компании приходилось около 40%, и это были запросы на русском языке.
1 июля в Mail.Ru Group объявили, что контракт с Google истекает в июле, и продлевать его не планируется. Теперь 100% поисковых запросов пользователей будет обрабатывать собственный поисковый движок Mail.Ru Group. По поводу качества поиска в Mail Ru Group ссылаются на данные компании "Ашманов и партнеры", которая анализирует выдачу по различным параметрам:
"Еще зимой по многим показателям было отмечено, что качество поиска достигло того уровня, когда оно удовлетворяет уже большему количеству запросов, претензий и пожеланий. То есть, качество вышло, наконец, на тот уровень, который позволяет запустить продукт без сторонней поддержки, запустить его самостоятельно", — говорит PR-директор Mail.Ru Group Ксения Чабаненко.
Сегодня поиск Mail.Ru – третья по величине поисковая система рунета после "Яндекса" и Google. Согласно данным Liveinternet, ее доля составляет 8,6%.
"Если говорить о том, что мы росли с нуля в той ситуации, которая у нас есть, а она у нас далеко не самая простая, то результаты удовлетворительные. В Казахстане отличные результаты — у нас там 23%, и это зашкаливает за все какие-то нормальные темпы роста поисковиков. Там поиск очень популярен, в связи с этим наш поиск работает и на языках, популярных в странах СНГ тоже", — говорит Ксения Чабаненко.
В то время как некоторые аналитики видят причину перехода российской корпорации на собственный поиск в коммерческих интересах — значительную долю от контекстной рекламы на Mail.Ru ранее получал Google — издание "Известия" связало отказ от чужого поиска с подготовкой компании Дмитрия Гришина к выходу на мировой рынок.
Так, в октябре 2012 года холдинг стал владельцем домена my.com, который планируется использовать в ходе вывода его продуктов за рубежом. Впрочем, в Mail.Ru Group эти слухи не комментируют:
"Я бы рассматривала, все-таки, этот запуск поиска как отдельную и важную историю, которая позволит предоставлять нам пользователям и более качественный продукт, и быть более гибкими самим. В то же время во многих наших продуктах, в первую очередь и в социальных сервисах, требуется хорошего качества и достойного уровня поиск. Сейчас, обладая собственным поиском и алгоритмами, нам гораздо легче, и мы гораздо эффективнее можем интегрировать его в наши продукты", — PR-директор Mail.Ru Group Ксения Чабаненко.
А теперь немного непривычный формат для нашей программы — некролог. Скончался человек, которого можно назвать идеологом современного мира персональных компьютеров, Дуглас Энгельбарт. Именно его идеи, заимствованные компаниями Xerox, а потом Apple, и произвели революционный переворот во взаимоотношениях пользователь — ЭВМ.
В наши дни, когда монетизируется любая, даже самая бесполезная, идея, трудно себе представить, что фактический изобретатель современного компьютерного интерфейса — почти ничего на этом не заработал. В 1950-х годах сближение человека и машины казалось ненужной утопией. На повестке дня стояли совсем другие вопросы: холодная война и покорение космоса, которые съедали большую часть бюджета, выделявшегося на передовые разработки. Тогда мало кто мог предположить, что совсем скоро ЭВМ придет в каждый дом, а Дуглас Энгельбарт был в этом уверен. Более того, он считал, что именно компьютер станет тем инструментом, который соединит миллионы людей в один колоссальный коллективный разум, способный решить любые вопросы. Для этого, считал Энгельберт, для начала необходимо было связать несколько компьютеров в сеть, дать возможность всем операторам видеть на экранах и редактировать одни и те же документы, общаться по видеосвязи.
В эпоху лампового радио, черно-белых телевизоров и печатных машинок это казалось недостижимой фантастикой, а Энгельберт со своей командой сумел уже к 1962 году создать гипертекст и придумать, как выводить на экран растровое изображение. Недалека была и сеть: лаборатория Энгельбарта участвовала в проекте DARPA-net, прототипе Интернета, контролировала один из четырех узловых серверов системы. Одновременно Энгельбарт озадачился тем, как человек будет общаться с компьютером. Было совершенно ясно, что перфокарты на входе и кипа бумаг на выходе — не годятся. Нужно было что-то интуитивно понятное и простое. Энгельбарт нашел ответ. В 1968 году на мероприятии, которое теперь называют "матерью всех презентаций", он показал первые наработки по графическому интерфейсу и манипуляторы: клавиатуру и "мышь". Это название прилипло к устройству на стадии разработки. Энгельбарт позже рассказывал, что рассчитывал переименовать его для серийного производства, но прозвище крепко прижилось. Конечно, выглядело это все немного пугающе — грубо отесанный, крупный деревянный брусок с двумя колесиками и единственной, торчащей красной кнопкой и бокелитовая площадка с пятью металлическими клавишами. Клавиатура была аккордной, символы вводились комбинациями клавиш, и напоминало это игру на пианино, отсюда и название. Впрочем, патенты тогда так дорого не стоили — поэтому все, что делал Энгельбарт, он делал, фактически, за идею. Потом лабораторию перестали финансировать — не хватало денег на космическую программу. Сотрудники разбежались, унося с собой секреты. Один партнеров Энгельбарта Билл Инглиш перешел на работу в Xerox, там при его непосредственном участии сделали первый полноценный графический интерфейс под мышку, который подсмотрел Стив Джобс, и пошло-поехало.
В последние годы своей жизни Энельбарту оставалось лишь наблюдать, как идеи, которые он озвучил полвека назад, обретают плоть: облачные сервисы, текстовые редакторы, видеоконференции, Интернет, социальные сети, собирающие людей в коллективный разум. Правда, не совсем такой, как предполагал Энгельбарт: когда технология стала доступна для всех и каждого, изменилось и отношение к ней. Вместо высокой миссии по коллективному решению глобальных проблем человечества, Сеть превратилась в инструмент доставки развлекательного контента до потребителя, что, конечно, выгоднее, чем фундаментальные исследования. Впрочем, хотя всеобщего коллективного разума не получилось, в масштабах предприятий идеи Дугласа Энгельберта полностью реализованы. Именно так, как он когда-то предвидел, сегодня работает любая корпоративная сеть.
